Шана улыбнулась.
— Успокойся. Папа — отличный парень. Кроме того, он уже давно хотел внуков... также как и зятя. Сейчас он заполучит обоих. Но тебе лучше радоваться, что моя сестра Джулс уехала из города и ее здесь не будет. Она бы устроила тебе хорошую взбучку. — Она помолчала немного, а затем сказала: — Твоя семья, кажется, хорошо восприняла эту новость. Кроме, вероятно, Далтона. Было очевидно, что он немного расстроен.
— Ты должна бы уже узнать Далтона. Далтон — это Далтон, — сказал Джейс, когда машина снова тронулась вперед. — Мысль о незащищенном сексе была выше его понимания.
— Ты не сказал ему, что случилось?
Джейс покачал головой.
— Нет. Это не его дело. Пусть думает, что хочет, так Далтон поступает всегда.
— Вчера Кейден казался чем-то озабоченным. С его группой все в порядке?
— Да, с группой все в порядке. Вопрос касается Шайло Тиммонс.
Шана нахмурилась.
— Тиммонс? Откуда я знаю эту фамилию?
— Вероятно, видела в списках наших акционеров. Ее отцом был Сэмюэль Тиммонс, но он умер несколько месяцев назад. Все его акции перешли к Сандре Тиммонс, ее матери. На заседании совета директоров несколько месяцев назад, когда Титус Фримен попытался захватить «Грейнджер Аэронавтикс», Шайло спасла положение, отдав голос матери в нашу пользу.
— Чертовски мило с ее стороны.
— Да. Без этих голосов мы не смогли бы управлять компанией так, как хотел дед. — Он немного помолчал, а затем сказал: — Если бы Сэмюэль Тиммонс был жив, то голосовал бы за Фримена, и я до сих пор не понимаю, что произошло.
Она посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Отношения моих родителей с Тиммонсами. Раньше они были близкими друзьями, и мы все делали вместе... вот почему в детстве мы с их сыном, Седриком, были близки, и почему сблизились Шайло и Кейден. Но после убийства матери, они, как и все остальные, были убеждены, что в этом виновен отец. Даже дали показания на суде, что однажды слышали, как родители ссорятся, и папа угрожает убить маму. — Помолчав немного, Джейс сказал: — Кейден, Далтон и я подслушали схожий спор. В ночь перед смертью мамы. Но мы знали, он был ею недоволен, и это была пустая угроза.
— Даже, когда на следующий день выяснилось, что ее убили?
— Да. Мы много чем были сбиты с толку, но я считаю, в глубине души никто из нас на самом деле не думал, что папа способен убить маму.
— Даже в пылу страсти, как утверждало обвинение?
— Даже тогда. Мы знали папу. Насколько я понимаю, Тиммонсы должны были знать его так же хорошо, как и то, что он угрожал впустую. Казалось, Сэмюэль Тиммонс, будто по какой-то причине хотел, чтобы все думали, что папа способен убить маму. — Он снова сделал паузу, а затем сказал: — И после того, как отца осудили, Тиммонсы и кое-кто из соседей — приятели по загородному клубу — обращались со мной и братьями, как с больными бубонной чумой. Они не разрешали своим детям общаться с нами.
