Пока Астрид пьет воду, мой взгляд продолжает мерцать на то, как ее мокрая белая рубашка стала прозрачной. Ее полуобнаженные молочно-белые полные груди упираются в ткань. Они бы чертовски идеально поместились в моих ладонях, пока я…
— Это твоя собственность? — спрашивает она.
— Технически, Эйден владелец. Но в реальности я.
— Это не имеет смысла.
— Многое не имеет смысла.
Я все еще пялюсь на ее грудь и на нежное движение каждый раз, когда она двигает рукой вверх и вниз.
— Как ты и твой кузен? Вы, ребята, странные.
— Как так? — рассеянно спрашиваю я.
Астрид наконец прослеживает за моим взглядом и скрещивает руки на груди, когда румянец ползёт вверх по ее шее.
— Извращенец.
Трахните меня.
Я никогда не думал, что мне будет приятно видеть, как краснеет девушка, но Астрид, исключение из всех правил.
Это ее собственное правило.
Я ухмыляюсь тому, как она смотрит на меня, но даже ее гнев прекрасен, когда смешан со смущением.
Принцесса может сражаться с кем угодно, но я уже нацелился на нее. Она может бежать, но я буду ловить ее каждый раз.
Дерьмо, я также буду наслаждаться каждой минутой погони.
В его королевстве от королевских когтей никуда не деться.
В тот момент, когда я увидел, как этот жалкий ублюдок прикоснулся к ней, чернота вспыхнула. Та чернота, которую Джонатан изо всех сил старался стереть из моей жизни.
Но потом случилось самое удивительное.
Астрид встала перед Джерри и поставила его на место с таким красноречием и силой, что я лишился дара речи. Мрачное настроение рассеялось, и мне не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы остановить его.
Не думаю, что она это заметила, но в тот момент она выглядела точно так же, как ее отец, когда он подавляет своих политических врагов в Доме Лордов.
Что? Я мог бы погуглить ее и посмотреть несколько видео ее отца на Ютубе.
— Почему ты думаешь, что мы с Эйденом странные? — спрашиваю я, нуждаясь в ее продолжении.
То, как ее губы двигаются вокруг слов, напоминает мне о том, как я завладел ее ртом и как сильно я хочу повторять это снова и снова.
Прежде чем я заявлю права на другие ее части.
Скоро.
Очень скоро.
— Не знаю, просто чувствую, — она застегивает пиджак, лишая обзор на ее грудь. — Ты очевидно, дьявол в маске.
— Почему в маске?
— Потому что снаружи ты кажешься идеальным и великолепным.
— Идеальным и великолепным, да?
— Это был не комплимент. Это значит только то, что внутри ты не такой.
— И все же ты считаешь меня идеальным и великолепным, да?
