— Ильич, дружище, — начал Дима с фальшивыми интонациями онколога. — Вспомни, кем ты был в той жизни? Ты настоящий математик и кандидат наук, получал гроши за пустую работу «админа». А теперь! Ты себя преодолел, и потому все мы стали свободными и богатыми. Доцент, обеспечить себе будущее дано не каждому, это дорогого стоит.
Лицо математика порозовело. Морщинки разгладились. Жизнь предстала в ином свете.
Наблюдая усиленное коньяком волшебство откровенной лести, Борис мысленно потирал руки: «Ай да Димка, ай да сукин сын. А ведь психологическая практика у тебя была, правда с бандитами, но была. Это непременно надо взять на заметку».
Березовые дрова, подброшенные в печь, пахли весной. Распространяя дурманящий аромат, скворчал на торцах сок. Выпитый коньяк явно способствовал улучшению настроения.
Борис решил подыграть Звереву:
— Ильич, я предлагаю выпить за тебя. Нас с тобой стало трое, это хорошее число. За тебя и грамотную подготовку операции!
Друзья вспомнили, как их безбожно гонял Зверев. Сейчас все это не казалось ненужным занудством. Теперь даже Мишенин гордился приобретенными навыками. Воспоминания о подготовке постепенно сменились тем, чем обычно сменяется застолье мужской компании.
— Коллеги, вы не находите, что пришла пора определиться? — с торжественностью в голосе обратился к друзьям Борис, доливая каждому шустова.
— Степаныч, ты об информационной телепортации? Так мне по барабану, перенесли меня живьем или великий портной снял с меня мерку. Ты о чем?
— Я, Дим, о нашем будущем. Пришла пора думать о грядущем.
— И, правда, пора? Я об этом не догадался! — Ильич удивился, что такая простая мысль до сих пор не пришла ему в голову.
— Я, Ильич, вот уже сутки жду, когда Степаныч скажет, куда денежки вкладывать. Так я прямо скажу. Надо открывать спортклуб!
— Димка, да хоть спиртклуб, но я хочу понять главное!
— Вы это о чем, какой клуб? — крутя головой, недоуменно спрашивал Мишенин.
— Господа! Позвольте я ненадолго займу ваше внимание. Позвольте концептуально озвучить проблему, чтобы позже обратиться к конкретике, — с пафосом продолжил Борис.
Пьянея, он всегда начинал говорить длинно и витиевато. Его рассудительные тосты больше походили на программные выступления политиков. В таком состоянии самому себе он казался солидным и мудрым.
— У нас появились некоторые средства, следовательно, — в голосе Федотова набатом зазвучала патетика, а указующий перст указал в потолок, — подоспело время решать, как ими правильно распорядиться. Если смотреть немного дальше и шире, то нам всерьез следует задуматься о грядущем. Поглядите на этот превосходный напиток, — для наглядности Борис посмотрел сквозь бокал. — Сколько в этом коньяке сконцентрировано людского и солнечного тепла. Это я к тому, что давайте вместе поразмыслим, как нам поступить. Поступить так, чтобы такой напиток всегда был в нашем доме. Но не это должно быть главным! Самоцелью это быть не должно!
