— Вот что делают с человеком одежда и академическое воспитание, учись! — глубокомысленно изрек Федотов.
Последнее было адресовано Звереву, расхаживающему в «дорогих» китайских трениках и свитере. Дорогих, естественно, только Психологу.
— Ну дык…
Зверев хотел ответить что-то глубокомысленное, но вылетело привычное: «сам такой».
Вскочив в пролетку, двое слетали на Садовую. На полках магазина «Арабажи и Ко» рядами стояли разнообразные бутылки. Среди прочих в глаза бросились коньяки господина Шустова: «Кавказский», «Экстра» и «Финь-шампань». После небольшой перепалки остановились на классике — «Кавказский».
Из вин приглянулось красное Шато Мутон Ротшильд. Выбор Шато был явно навеян действиями Ильича в трактире на колесах.
Дима хотел в довесок взять Камю, но Федотов был категорически против, заявив, что Черчилль предпочитал только армянский коньяк. Причем тут Черчилль, было непонятно, но Психолог решил не спорить, взяв для пробы «Финь-шампань» — истина «выпивки много не бывает» Звереву была известна.
Из закусок приобрели по полфунта красной и паюсной икры, копченых угрей, немного буженины и острый овечий сыр. Из фруктов остановились на винограде, отметив, что бананов в этом мире нэма.
К дому подкатили после полудни, к этому времени над протопленной банькой, едва курился дымок — верный признак готовности к эксплуатации. Баня торилась по черному, тем придавая процедуре особую пикантность. Основательно пропарившись, принялись сервировать стол, поминутно бегая в местный холодильник системы «деревенские сени».
Мужскую суету прервало появление на пороге Настасьи Ниловны. Невысокая, стройная в белом полушубке, она темным выразительным взглядом окинула горницу. Был в этой женщине некий дар, отчего мужчины не чувствовали ее хозяйкой-купчихой. Вроде бы и по-хозяйски посмотрела, а не откликнулась душа неприятием.
«Повезло Ильичу», — привычно отметил про себя Димыч.
Хозяйка с самого начала заглядывала к постояльцам, балуя их пирогами. После появления в ее жизни Владимира Ильича эти подарки стали для переселенцев привычными.
— Борис Степанович, ну что же вы так-то на стол навалили, позвали бы, я вам картошки с мясом наварила.
— Настась Ниловна, да мы тут по-свойски, не беспокойтесь.
«Не беспокоиться», однако, не получилось. Настасья с поразительным проворством проявила самостоятельность. Стол был застелен льняной скатертью, расставлены закуски и столовые приборы. Через пяток минут взору друзей явился праздничный стол.
