* * *
К концу третьего дня почувствовалось приближение к «мегаполису». Стали чаще встречаться деревеньки. Пару раз пришлось помаяться, пересекая санный путь — оставлять следы посчитали рискованным. Остановились пораньше, рассчитывая на следующий день нанять сани до Москвы.
Настроение было грустное. Все понимали — завтра они вернутся из сказки. В принципе уехать можно было и сегодня, но надо было оговорить денежный вопрос.
— Друзья мои, — торжественно начал Федотов. — У нас осталось одно нерешенное дело. Как сказал поэт: «Поскольку денежки чужие не достаются без труда», с ними нам надо непременно определиться.
— Это Гребенщиков шпарит под гармошку, — завил Психолог.
— Ничего подобного, стихи и музыку написал Окуджава, но я согласен — все поровну.
Прозвучало не то, чтобы диссонансом, но требование социальной справедливости от истинного борца за демократические идеалы друзья посчитали ударом ниже пояса.
— Ну, Ильич, на тебе только закон единства и борьбы противоположностей проверять. То ты за право сильной личности, то по-братски, — мгновенно отреагировал Федотов.
Зверев оказался решительнее:
— Хрен тебе, а не социализм — твой вклад десять процентов и точка.
Дело принимало неприятный оборот — нарушение базового принципа «награбленное поровну», могло взорвать их шаткий мир. Федотов оказался дальновиднее:
— Ильич, Зверев имел ввиду — сегодняшние средства мы пускаем только в дело. Позже каждый получит в трехкратном размере от сегодняшней трети. Это справедливо. Но что касается участия в деле, извини, ты же сам понимаешь: организация — это не твой конек. С другой стороны, представь — ты владеешь десятью процентами акций Дженерал мотроса или Боинга. Ильич, это же фантастические бабки! Ты, не задумываясь, путешествуешь, откапываешь Трою. Это не считая собственного аэродрома и океанской яхты.
Зверев включился с пол-оборота. Воодушевленно размахивая руками, он рисовал захватывающие картины. Вова был в окружении самых красивых женщин и охранников. Вова основал клинику для малоимущих имени Мишенина, спонсировал высшую мат. школу. Его именем… Одним словом, мозг Доценту вынесли напрочь. Самое главное, Звереву удалось в подтексте дать понять — откажешься, хрен чего получишь.
Второй удар по Мишенину вновь нанес Зверев, и опять его поддержал Федотов:
— Вова, налички у тебя будет, как у дурака махорки, но настоящие деньги я тебе не доверю. Спустишь, не моргнув глазом.
— Из чего это следует? Это мои деньги, и я никому не позволю ими распоряжаться, — запетушился успокоившийся было Мишенин.
