Я кивнула и, поднявшись, сказала:
— Извините, мне пора.
— До свидания.
Я остановилась возле машины и, сделав вдох, сказала сама себе: «Соберись, Лиля. Ты, кажется, сходишь с ума».
Порыв ветра бросил в лицо мокрый снег, но даже это не отрезвило. Нет, я уже давно сошла с ума. И от этого не хотелось лечиться, потому что я наслаждалась тем сумасшествием. Только похмелье оказалось слишком тяжелым…
Домой я зашла только около часа ночи и, включив свет в коридоре, даже поначалу не поняла, что случилось с квартирой.
— Какого черта? — спросила вслух, только вряд ли разбросанные вещи могли ответить на мой вопрос.
Голова нещадно раскалывалась. От бессонницы, мыслей, табачного дыма, въевшегося в стены шестиметровой кухни. В качестве снотворного не помешало бы грамм двести чего-нибудь сорокаградусного, но бухать не хотелось.
Почти всю ночь я пролежал, слушая завывание ветра за окном, периодически ходя в кухню за очередной дозой никотина.
Звонок раздался в шесть утра. Вряд ли кто-то решил пожелать мне доброго утра — что-то случилось. На экране высветилось имя Арсена, и я нахмурился. Не стал бы он мне звонить просто так.
— Арсен?
— Привет, Женя, — выдохнул он в трубку. — Как дела?
— Ты мне за этим звонишь в такую рань?
Я поднялся и, поставив чайник, снова закурил.
— Женя, тут слухи в городе ходят, — загадочно начал Арсен. — Ты только не посылай меня сразу, — попросил он.
Все эти хождения вокруг да около мне не понравились. Впервые слышал за пятнадцать лет, чтобы Арсен мямлил, не зная, с какой стороны подступиться.
— И почему я должен тебя послать?
— Знаю я тебя потому что. Иногда мне кажется, что не во мне горячая дагестанская кровь течет, а в тебе.
— Говори уже, — выдохнул я слова вместе с дымом.
— Может, приедешь?
От одной мысли, что я окажусь с ней в одном городе…
— Арсен, времени нет.
— Ну-ну… Жень, это касается Родионова.
— Блядь! — вырвалось у меня.
Это уже какое-то издевательство. Куда ни ткнись — везде Родионов. То ли он, жарясь на сковородке, посмеивается надо мной, то ли все сговорились.
— Я и предполагал, что ты так отреагируешь, — заключил Арсен.
— Дальше говори!
— В общем, ты же знаешь, чем занимался Родионов в девяностых и начале двухтысячных?
Я залил кипяток в кружку и понял, что вопрос не был риторическим и Арсен ждет ответа.
— Бандитов штопал, в курсе.
— Так вот многих из них он крепко взял за яйца, я об этом слышал еще лет пятнадцать назад, но тогда это было так, вскользь упомянуто. Все искали рычаги давления и даже не скрывали этого, но при этом опасались конкурентов, а не доктора по вызову. А Родионов был, оказывается, ушлым мужиком. Сейчас говорят, что он собрал такой компромат… В общем, по этапу можно отправить многих людей.
