За окном вагона мелькали чёрные деревья.
— Что-то случилось? — заподозрил неладное Китайгородцев.
Потёмкин не ответил.
— Иосиф Ильич! — насторожился Китайгородцев.
— Скажите мне, — произнес Потёмкин и чёрная ленточка губ на его лице расползлась бесформенно. — Вам известен человек по фамилии Лисицын, но — не генерал?
— Да.
— Имя его — как?
— Этого человека? — уточнил Китайгородцев.
— Да.
— Станислав Георгиевич.
Тут Потёмкин замер и долго сидел, ничего не говоря. И Китайгородцев молчал, не понимая, что происходит.
— Вы лично его знаете? — наконец спросил Потёмкин упавшим голосом.
— Разумеется! — кивнул Китайгородцев.
— Кто он?
— Бизнесмен.
— Чем занимается?
— Точно не знаю. Но у него недвижимость в Москве. Он человек богатый.
Китайгородцев постепенно прозревал.
— Это я вам рассказал про Станислава Георгиевича? — спросил он.
— Да.
— Сегодня ночью?
— Да.
Что-то действительно случилось. Потому что лицо у Потёмкина было чёрное, как ночь безлунная.
— И что я вам рассказал? — осведомился Китайгородцев, заранее обмирая в предчувствии дурных вестей.
— Шестнадцатого ноября, — сказал Потёмкин, глядя на собеседника так, словно тот был обречён, — вы отправитесь к Станиславу Лисицыну и убьёте его.
— Чушь! — пробормотал растерявшийся от неожиданности Китайгородцев.
Всматривался в лицо Потёмкина.
— Чушь! — повторил, но получилось совсем неуверенно.
Его сбивало с толку выражение лица собеседника.
— Или это не чушь, по-вашему?! — ужаснулся Китайгородцев, осознав, что бессмысленно пытаться спрятаться за неверием.
— Боюсь, что это правда, — сказал Потёмкин. — Это очень, очень похоже на правду. И я не знаю, что вам с этой правдой делать.
* * *
До станции, где им выходить, оставалось всего ничего. Китайгородцев стал собираться, двигаясь, как лунатик, и то и дело натыкаясь на препятствия, а Потёмкин неподвижно сидел у окна, опустив голову и будто что-то разглядывал на исцарапанной поверхности стола, и из-за этой его неподвижности Китайгородцев не замечал, наверное, своего спутника до поры до времени, пока в очередной раз не наткнулся на стол. Потёмкин поднял голову. Их с Китайгородцевым взгляды встретились. Потёмкин смотрел строго и отстранённо. Как будто сборы Китайгородцева вызывали у него недоумение и недовольство. Китайгородцев замер, осознав никчёмность всей этой суеты.
— Что? — спросил он хрипло.
— Не надо ничего, — произнёс Потёмкин едва слышно.
Такой шёпот-шелест.
— Мы с вами расстаёмся, Анатолий.
— А как же…
— Расстаёмся! — прошелестел Потёмкин. — Так будет лучше. И мне. И… вам… тоже… наверное…
