Людей в вагоне было немного. В купе, которое заняли Потёмкин и Китайгородцев, так и вообще никого. Свет не зажигали, сидели в темноте, глядя, как за окном, едва различимые, проплывают силуэты деревьев.
— Я хочу, чтобы вы попробовали ещё раз, — сказал Китайгородцев. — Зачем-то Михаил всё это проделывал. Может, он ещё меня заставил что-либо забыть.
— Я не решался заходить слишком далеко, — негромко произнес Потёмкин. — Без вашего на то согласия.
— Мне до сих пор не по себе. Я никогда не мог подумать, что можно залезть к человеку в мозги и хозяйничать там, как у себя в квартире.
— Так вы согласны? — уточнил Потёмкин.
— Да.
* * *
Размеренный стук колес поезда действовал усыпляюще. Китайгородцев в полной темноте, закрыв глаза, слышал негромкий голос:
— Восемь… Девять… Вам тепло, вам спокойно, вы хотите спать…
Он действительно хотел спать. Веки налились свинцом, их не поднять, и вообще пошевелиться невозможно, как казалось.
— Десять… Одиннадцать…
Уже и стук колес неразличим. Только голос гипнотизера.
— Двенадцать… Тринадцать…
Дыхание у Китайгородцева сделалось ровным и глубоким.
Потёмкин продолжал считать, загоняя в транс Китайгородцева всё глубже и глубже. Проверил, насколько глубоко погружение: поднял руку Китайгородцева, отпустил её, рука зависла в воздухе, словно это был несгибающийся протез.
— Я хочу, чтобы вы мысленно вернулись в тот дом в лесу, — сказал Потёмкин. — Где жил Михаил. Вы помните Михаила?
— Да, — коротко ответил Китайгородцев, не открывая глаз.
— У вас с Михаилом был разговор. Он вас расспрашивал о том, заподозрили ли вы, что вам подмешивают в пищу снотворное. Ещё он спрашивал, видели ли вы в доме кого-то ещё, кроме него самого и Натальи Андреевны. Вы это помните?
— Да.
— Теперь вспоминайте, о чём ещё он с вами говорил. Что ещё было в том ночном разговоре?
Потёмкин выждал какое-то время, но Китайгородцев молчал.
— Вспоминайте! — требовательно произнес Потёмкин. — Был разговор! О чём?
Молчание в ответ.
— Он о чём-то вас расспрашивал! — предположил Потёмкин. — Да?
— Нет.
— Вы хорошо это помните?
— Да.
— Он сам вам что-то говорил! — тут же перестроился Потёмкин. — Не спрашивал, а говорил! Вспоминайте — что!
Китайгородцев молчал, словно ничего в ту ночь и не было. Потёмкин пытался сообразить, в чём тут дело.
— У вас был разговор! Вы это помните! — продирался он к истине сквозь мрак чужого сознания. — Был разговор?
— Да.
— И Михаил вам говорил… Что он говорил? — добивался правды Потёмкин.
