- Говори! - засмеялся он и рывком перевернул меня на спину. Язык Ефима уже неотступно приближался к краю моих трусиков. Пальцы вжимали чёрное кружево к моему влажному лону, срывая с губ громкие, протяжные стоны.
- Я люблю тебя! - почти выкрикнула я, когда Ефим в жарком нетерпении отодвинув трусики в сторону и провёл важным языком от входа во влагалище к клитору.
- Это я знаю... моя маленькая. Но всё равно... Приятно... Что ты призналась...
Какой самоуверенный! Ты посмотри!
- Прости, Лидочка, но мне мало!
Язык Ефима закружил нежными знаками бесконечности вокруг клитора. Я вцепилась в его волосы, пытаясь стать ещё ближе.
Ещё сильней... Ещё быстрей...
- Да-а... Ефим, пожалуйста... - мой крик заполнил каждую комнату, каждый уголок нашего дома... Нашего...
Но он понял мою просьбу по-своему:
- Моя хорошая, я больше не могу сдерживаться! - Ефим спустил мои трусики и уже коснулся твёрдым пенисом разпухших складочек...
- Подожди! - я резко села и выползла из-под него. - Мне нельзя!
- Что такое, милая? - он сжал моё бедро и потянул обратно.
- Мы не должны этого делать!
- Лида! Я тебя не пойму! Почему не должны? Тебе противопоказано...
- Нет! Просто... Просто я ещё никог...
Чёрт!
Я набрала полные лёгкие воздуха и, резко вдохнув, зажмурилась, как перед уколом:
- Потому что я девственница!
| ЕФИМ |
- Что... Что ты сказала?
- Ты всё слышал, не заставляй повторять! - Лида отстранилась и, облокотившись о подушку, натянула на себя одеяло.
- Слышал...
Но как???
Трудно представить, какое сейчас у меня лицо, но ещё тяжелей осознать то, что сказала Лида.
Молчит. Сжалась запуганным зверьком под мягким, пышным облаком и, уткнувшись лицом в колени, еле слышно всхлипнула.
Что творилось у меня в голове? Сам не осознавал. Откуда-то издалека, словно из параллельной Вселенной услышал свой пронзительным рёв раненого, застигнутого врасплох хищника. В нём сконцентрировалось всё: удивление, шок, непонимание, ярость. А ещё непередаваемая нежность к этой хрупкой девочке. И злость... Лютая ненависть к Сегеде и отголоски того же чувства к себе, имевшему наглость так пошло и низко подкатывать к Лиде на протяжении последних нескольких недель.
Во мне снова, как и вчера, вспыхнуло желание защитить и обезопасить. Украсть этого бесшумно плачущего нежного ангела. У Сегеды украсть, у судьбы, у самого дьявола, если потребуется!
Я, так же, как в ночь побега, подхватил стройное девичье тельце, укутанное в одеяло и потащил через комнату.
