- Пусти. - процедила я сквозь зубы и упёрлась ему в грудь.
- Что из вышесказанного тебе не понятно, Лида? - Артур шлёпнул мой зад и развернул лицом к зрителям. - Раздевайся. Покажи, какая ты послушная, Лидочка...
По телу прошла волна негодования, отозвавшаяся в каждой клеточке. Ощущение, будто меня кипятком облили и выставили на мороз.
- Я сказал раздеваться, Лида! - промычал пьяный Сегеда и дёрнул тонкие завязки на моей спине. Мелкая дрожь унижения и страха заколотила по телу. А глаза въелись в тёмную ткань платья у моих ног.
Я не смела поднять голову. Не хотела видеть их похотливых и сладострастных взглядов. Достаточно было довольных прицокиваний и обсуждающего шёпота. Но больше всего я не хотела смотреть на него. Ефима. Сидящего в самом дальнем углу и заставляющего моё тело гореть от прикосновения его взгляда.
- Господа! Моя юная жена! - объявил Сегеда, словно мы были в цирке и на арену должна была выйти какая-нибудь диковинная обезьянка, обученная невероятным вещам. Смешная и шустрая.
По его мнению я и была той самой макакой. Послушной. Выдрессированной.
Вот только ни шустрой ни смешной меня не назовёшь. Хотя, это мне было не до смеха. А те двое, в возрасте, посмеивались не стесняясь. Представление ублюдка Сегеды удалось.
Один из них, тот, что слева, даже начал едва заметно скользить рукой по ткани брюк в области паха.
- Артур, прекрати... - еле слышно просипела я. Голос подвёл и не слушался.
У меня не осталось ни слов, ни сил сопротивляться. Ноги превратились во что-то типа киселя и начали подкашиваться.
В глазах зарябили руки этого мужчины, ежесекундно размножаясь, как банка с супом "Campbell's" на работах Энди Уорхолла*.
Последнее, что помню, это как дрочащий через штаны подозвал Артура и что-то шепнул ему на ухо. Видимо, захотел сломать его любимую куклу Лиду.
В ответ Сегеда угрожающе рявкнул и велел всем убираться.
Дальше - пустота, дно и только сильные мужские руки, подхватившие меня перед падением в эту бездну.
* * *
- Лидия Андреевна, я принесла вам таблетку. - Вера тронула мой лоб холодными пальцами и поставила поднос на прикроватную тумбу.
- Что за таблетка? Вера... - голова трещала, словно под воздействием электрошокера.
- Артур Валентинович просил дать Вам успокоительное. Он очень переживает за Вас.
Артур! Это имя вспыхнуло во мне пожаром, спалившим Москву в 1812. Такое подобие человека не должно носить имя! Не достоин такого обращения!
Подонок! Скотина! Конченый ублюдок!
