— Эта звезда взорвалась в 4000 году до новой эры, коммодор. 4 июля 1054 года ее видели на Земле китайские астрономы. Двадцать три дня ее можно было наблюдать при солнечном свете и два года после этого — ночью. Да, Антарес гораздо крупнее.
— Спасибо за исправление, — проворчал Уилсон.
— Я поправил вас не из педантизма, сэр, — холодно заметил Планович. — Такая «задержка» наблюдаемого взрыва обусловлена скоростью света. Мы знаем расстояние между Вэл и Антаресом, а также точное время, когда увидели сверхновую, а значит, можем вычислить, когда она взорвалась. Это произошло 3 августа 2512 года.
— Тогда же, когда исчезла наша точка перехода, — задумчиво произнес адмирал.
— Да, сэр, — ответил Планович. — Хотя мы можем указать момент ее исчезновения только с точностью плюс-минус шестнадцать часов. Мы давно подозревали, что в этот день произошла катастрофа достаточно серьезная, чтобы сместить складку и нарушить сообщение Вэл — Напье. Теперь ясно, что дело в сверхновой.
— Значит, задело не только нас? — подал голос Барретт.
Планович повернулся к нему. Голографический экран освещал половину его лица, вторая оставалась в тени.
— Не беспокойтесь, сэр, нас покарал не Божий гнев. И нам повезло больше, чем некоторым. Меня беспокоит судьба нашего «материнского» мира.
— Почему? — спросил адмирал.
— Вы знаете, сэр, что Нью-Провиденс отстоит от сверхновой на пятнадцать световых лет.
— И что?
— Еще до взрыва поэты Нью-Провиденс писали о «злобном взгляде одноглазого воина, сверкающем среди снегов». Имелось в виду яркое свечение Антареса в южном полушарии перед зимним солнцестоянием. — Планович подошел к окну и раздвинул шторы. Серебристое сияние заполнило комнату. — Представляете, каково наблюдать звезду в шестьдесят четыре раза ярче?
— Вы полагаете, что сверхновая могла повредить Нью-Провиденс? — спросил адмирал.
— Не «могла», а точно повредила, сэр! Сверхновая выбрасывает множество опасных частиц — электроны, протоны, высокоскоростные нейтроны, рентгеновское и гамма-излучение. В космическом ветре после такого взрыва будет даже антивещество. При взрыве Антарес мог стерилизовать и Нью-Провиденс, и всю систему Напье!
— А если и у них пропали точки перехода?
— Тогда, боюсь, погибли три миллиарда человек.
— Разве такое могло случиться внезапно? — спросил Барретт.
— Конечно, нет. Астрономы давно знали, что Антарес стареет. Еще первые исследователи заметили, что он испускает гораздо больше нейтрино, чем положено. Это означает, что ядро звезды перешло в стадию обогащения железом. Рано или поздно звезда схлопнется на себя и взорвется. Только в случае звезд «рано или поздно» значит «через несколько миллионов лет». Никто не ожидал такого быстрого конца.
