– Я приходил поговорить, – тихо ответил Ракеш, осторожно убирая пальцы от своего горла. – А она сидела в библиотеке. Как увидела меня, так завелась с полоборота. Ты знаешь, как это у неё бывает. Думал, прямо там мне отдастся. В кресле. И плевать на то, что могут увидеть. Шлюхой была, шлюхой и осталась.
– Ты врёшь, – бросил Аджитт, тяжело опираясь на стол, дыша шумно и прерывисто.
– Не хочешь – не верь. – Ракеш поправил рубашку и выпрямился. – Но это, – он постучал пальцем по листкам, – явно не первый звоночек. Подумай, нужна ли тебе такая жена?
С этими словами он ушёл. Аджитт выдохнул, рухнул в кресло и с силой провёл ладонями по лицу – никогда бы не подумал, что узнать такое о Лере будет так больно.
Аджитт задерживался. И если раньше Лера не обратила бы на этого внимания, то теперь, когда их отношения стали совершенно другими, тревога против воли сжимала грудь, заставляя нервно расхаживать по оранжерее, в которой теперь она проводила большую часть времени. Наконец послышался звук подъезжающей машины, на снег легли яркие пятна от фар, и Лера, подобрав длинную юбку, бросилась в холл. Входная дверь распахнулась, принеся с собой аромат мороза и свежести, а следом показался и сам Аджитт. Кивнул Аэрсу, принявшему его пальто, и только тогда посмотрел на Леру. Посмотрел с таким презрением, что она невольно пошатнулась и сделала шаг назад.
– Что случилось?
– Иди в кабинет, – бросил он отрывисто и тут же отвернулся, тихо отдавая какие-то распоряжения дворецкому.
Лера не стала перечить, покорно проскользнула в кабинет и остановилась у камина, обхватив себя руками – внезапно ей стало очень холодно. Аджитт появился почти сразу, прикрыл за собой дверь и направился к столу. Лера слышала, как он наливает виски в стакан, а ещё – чувствовала лёгкий шлейф алкоголя, тянущийся за ним. Он был пьян? Невероятно! Никогда она не видела его даже захмелевшим, не то чтобы пьяным. Но сейчас, обернувшись к нему, поняла, что права – в тёмно-синих глазах было пусто, чётко-очерченные губы кривила насмешливая улыбка, а волосы, обычно приглаженные, сейчас были растрёпаны, словно в них запускали руки, причём не раз. Аджитт сбросил пиджак и сейчас снимал запонки с чёрными бриллиантами, вытаскивая их крохотных петелек.
– Что случилось? – повторила она настойчивей, но он будто не услышал её – бросил запонки на стол, и звук, с которым они соприкоснулись со столешницей, резанул по натянутым нервам. Аджитт принялся подкатывать рукава белоснежной рубашки, и только когда достиг локтей, остановился, взял стакан и залпом осушил его.
