Крохотные, розовые, сморщенные, малыши сейчас походили на сказочных эльфов из кельтских сказок – маленькие старички, завёрнутые в одеяльца. Так хотелось взять их на руки, прижать к груди и никогда не отпускать! Никогда и ни к кому ещё Лера не чувствовала такой всепоглощающей любви, никого и никогда не хотела так сильно защитить от всех невзгод и бед. Осторожно коснувшись прозрачной крышки бокса, Лера тихо вздохнула – даже понять кто перед ней: сын или дочь она не могла.
Постояв так ещё несколько минут, Лера поцеловала ладонь, поочерёдно коснулась боксов и вышла. Силы возвращались с каждым шагом, возвращались медленно, но верно. А вместе с ними – мысли о том, кто на самом деле мог хотеть ей смерти. Аджитт мог утверждать что угодно, но Лера чувствовала – во всём виновата Лийа. Не знала, как доказать, но внутри всё буквально кричало о том, что это она. Сколько ещё она причинит ей и её близким боли, прежде чем её постигнет возмездие? Сколько ещё они должны играть по общепринятым правилам и искать доказательства, в то время как Лийа, наплевав на всё, будет предпринимать новые попытки уничтожить?..
В спальню Лера вошла, воинственно сверкая глазами и плотно сжимая губы. Услышав её шаги Аджитт открыл глаза и тут же подскочил, с тревогой глядя, как она приближается, готовый подхватить, если станет плохо. Но она остановила его слабой улыбкой, хотя от напряжения уже тряслись ноги.
– Они такие крошечные, – сказала тихо и со вздохом присела на кровать. – Беззащитные, одинокие… – голос дрогнул, и Аджитт осторожно обнял её за плечо, притягивая к себе и устраивая её голову на своём плече.
– Окрепнут, – ответил уверенно и твёрдо. – Им есть в кого быть сильными. В маму и папу.
Аджитт говорил твёрдо, уверенно, даже на миг не допуская мысли, что дети могут быть не от него. Для себя он уже всё решил и принял, и, если бы не Ракеш, если бы отцом мог быть любой другой дракон, Аджитт не стал бы даже пытаться сделать тест и узнать, кто настоящий отец. Но брат имеет полное право знать, а ещё – может иметь гораздо больше прав на детей, чем он. Эти мысли сводили с ума до родов, теперь же и вовсе стали невыносимы. Аджитт даже представить не мог, как сильно может полюбить детей, которые пока даже внешне мало походили на улыбчивых пузатых карапузов. Но сейчас сердце болело с такой силой, о которой и подумать раньше было сложно.
– Ты уже придумала им имена? – спросил он, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей.
