– Я вижу, тебя смущает этот разговор, Орнелла, – заметил куратор. – Может, хочешь, чтобы я не рассказывал дальше?
– Нет-нет! Я хочу знать все!
Взгляд магистра потеплел, по его красивым губам скользнула улыбка – но угасла, как только мужчина вернулся к рассказу.
– Дальше начинается самое, пожалуй, удивительное. Наши предки утверждают, что они, воины Небесной Рати, долго наблюдали за тем, как живут созданные Триединым мужчины и женщины, как любят друг друга – страстно и безумно. И однажды воины поняли, что тоже хотят познать женскую любовь. И тогда они отправились к Триединому с просьбой дать им возможность сойти на сотворенные земли, обрести плоть, чтобы любить и быть любимыми…
Куратор на миг замолк, и я тут же подняла на него взгляд:
– И Триединый услышал просьбы своих воинов, и внял им?
– Да, Орнелла. Но есть законы, которые не может нарушить даже Триединый. И Он объяснил Первой Тысяче, что, обретя тела, воины станут смертными, и что крылья, которые наполняла сила Его любви, смогут служить им только в том случае, если одна из земных женщин примет и разделит их любовь.
– Получается, – я пораженно уставилась на магистра О'Ринэля, что вы не можете летать, потому что...
Лицо мужчины помрачнело. Даже слабое сияние, которое я вновь начала было видеть, словно слегка угасло.
– Да, Орнелла, – подтвердил он сдержанно. – Я смогу взлететь только в том случае, если избранница моего сердца полюбит меня так же сильно, как я – её.
– Тогда… – я встретилась взглядом с магистром и утонула в зелени его глаз, – Тогда желаю вам, магистр, чтобы вы поскорее встретили женщину, которая наполнит ваши крылья ветром любви!
Куратор ответил мне странной улыбкой и протяжным вздохом.
– Ты очень добросердечная мистрис, Орнелла. Благодарю тебя. Однако, давай теперь все же займемся тем, ради чего встретились? Тебе нужно приручить свой Дар...
25. Романтика и стихии
История, которую поведал магистр О'Ринэль, заворожила меня настолько, что остаток дня я могла думать только о ней! Святая чаша! Слова куратора о том, что его крылья ждут дуновения ветра любви, показались мне одновременно и драматичными, и ужасно романтичными.
Сам куратор превратился в моих глазах в героя, который стоически сносит тяготы и невзгоды в ожидании встречи со своей избранницей. Ах! Как же, наверное, замечательно было бы оказаться на месте возлюбленной магистра! Можно даже не сомневаться, что более верного, пылкого и нежного мужа, чем он, среди людей просто не найти!
