— А меня зовут Бей-бей. Мамочка сказала, что «бей» в моём имени пишется как «бей» в слове «баобей», сокровище.
Я улыбнулась, в последний раз провела рукой по волосам девочки и, развернувшись, вылезла наружу.
Выйдя из палатки, я тут же подхватила Цзянг Сяотиана на руки и устремилась следом за тремя военными в сторону ворот, при этом каждый шаг нашего шествия со всех сторон сопровождался бессчётным числом завистливых и пылающих гневом взглядов.
В итоге кто-то из толпы, наконец, не выдержал и яростно выкрикнул:
— Почему это ему можно войти, а нам нет? Сами говорили, что подождать придётся всего три дня, а я тут уже, между прочим, пятый день торчу!
— Они родственники, — ответил Гуо Хонг.
Однако вместо того, чтобы усмирить толпу, эти небрежно сказанные слова лишь ещё больше разозлили собравшихся людей, отчего те мигом принялись с ещё большей ненавистью выкрикивать:
— С какого перепугу вояки заслужили подобные преференции? Что в вас такого особенного?
— Да если бы у вас яйца были, вы бы уже давно всех монстров в городе вынесли!
— Просто кучка трусов! Только и знаете, что за забором своим прятаться да еду нашу жрать!
Лица Чен Янксинга и Гуо Хонга тут же покраснели от стыда или же гнева… или же гремучей помеси обеих эмоций.
Лейтенант же, завидев как ситуация начала стремительно выходить из-под контроля, лишь нахмурился. Люди принялись всё больше и больше смыкать вокруг нас свои ряды, при этом отнюдь немалая часть бунтовщиков имела при себе различного рода оружие, большинство из которого имело вид длинных металлических труб, вроде железных бит.
Бах!
Прогремел предупреждающий залп из автомата лейтенанта. Лишь после этого выстрела толпа застыла на месте разрываемая между желанием продолжить наступление и собственным страхом.
Эта сцена была мне ой как хорошо знакома. В прошлом мире Гуан Веюн не раз сталкивалась с подобного рода ситуациями. Разница заключалась лишь в том, что ранее она находилась на разгневанной униженной стороне.
В такие моменты Ксиа Зенгу всегда бесился больше, чем кто либо другой. Его лицо от гнева не только окрашивалось в бордово-синеватый оттенок, но и перекорёживалось всё. Провожая кучки привилегированных людей яростным взглядом, он продолжал крыть их самыми грязными словами, при этом бормоча себе под нос о том, как однажды непременно станет сильнейшим из всех. И когда этот день наступит, он определённо заставит всех этих людей, что смотрят на него сейчас сверху вниз, заплатить сполна за унижение.
