Дотошный Панов, несмотря на свою внушительную комплекцию, летавший по моргу, как бабочка, углядел-таки на теменной части головы работяги небольшую гематомку, но после трепанации заверил меня, что признаков черепно-мозговой травмы нет.
— И что это значит? — задала я дежурный вопрос.
— Прочитай-ка мне еще раз протокол, — попросил Панов, кружа возле прозекторского стола, словно не зная, с какой стороны подобраться к этому загадочному случаю.
Я старательно огласила пассаж про то, что клиент на момент обнаружения располагался лицом вниз, и Панов согласно хмыкнул.
— Да у него и одежка опачкана только спереди, и на физиономии отпечаток рельефа местности. Он не падал на затылок, это наркоз.
— Какой наркоз? — не поняла я.
— Обыкновенный, не медикаментозный. Ну, наркоз по голове. Знаешь, как раньше, в глухие времена, на поле брани воинов чинили? По башке обухом дадут, пациент в отключке, а ему в это время ногу ампутируют.
— Ужас, — я содрогнулась, а Боря тыльной стороной согнутой руки погладил меня по голове, стараясь не запачкать кровью.
— Бедненькая, неужели ты еще не привыкла к этим ужасам? Скоро на заслуженный отдых, а ты все, как девочка…
Я злобно выдернулась из-под его руки и попросила не отвлекаться от существа вопроса.
— Извини, — покладисто сказал Боря, — я не знал, что ты так болезненно реагируешь на упоминание о возрасте; так что там у нас на повестке дня?
— Причина смерти, голубь, — напомнила я, вертя протокол осмотра трупа, который уместился на одном листочке с оборотом.
— А причина смерти, милая моя, кровопотеря. На это указывает, в первую очередь, шоковая почка: кровенаполненность пирамидок и бледность коркового вещества. Кроме того: сердце — спавшиеся коронарные сосуды, мелкоточечные кровоизлияния в трабекулярных мышцах…
— Кровопотеря, значит? А ты можешь мне объяснить, каким образом он потерял столько крови? Кстати, сколько?
— Пять с половиной литров, это стандарт, — пробормотал Боря.
— Послушай, Боря, — я подошла к трупу и уткнулась носом в аккуратно приподнятый кожный лоскут с шеи. — Не хочешь ли ты мне сказать, что пять с половиной литров крови вытекли из этого субъекта через четыре маленькие дырочки на шее?
— Вообще-то проколота сонная артерия, — пробормотал Панов, раскладывая кожный лоскут с дырочками поровнее.
— Пусть даже так. А вот второй вопрос посложнее: куда они вытекли?
— Куда? — Боря попытался почесать затылок, но вовремя вспомнил про то, что у него еще перчатки на руках. — Почеши-ка мне репу, Маша, может, я быстрее сосредоточусь. А действительно, куда? — задумался он после того, как я выполнила его просьбу.
