Вглядевшись в него, я увидела, что он не такой уж молоденький — ему лет тридцать пять, просто в его облике есть что-то мальчишеское.
— Ну что, я прав?
— Похоже, что и вы работаете с людьми, — не осталась я в долгу. — Вы или продавец, или журналист.
Парень расхохотался. Смех у него был хороший, заразительный.
— Один — один, — отсмеявшись, сказал он. — У вас вид усталый, помочь вам? Сумка тяжелая?
— Донесу, спасибо, — ответила я, мгновенно разочаровавшись. Я, конечно, доверчивая, но не настолько.
— Скажу вам откровенно, как продавец — доктору, это я из лучших побуждений. Но я вижу, вы боитесь доверять незнакомому, поэтому могу показать вам свои документы. — И он вытащил из кармана удостоверение члена Союза журналистов.
Приближалась моя остановка, и мне совершенно не улыбалось идти домой в сопровождении незнакомого мужчины. Может, он и есть наш загадочный маньяк, вот так и цепляет своих жертв — обаятельно улыбается, предлагает помочь, а в парадной достает ножик… Надо как-то отделываться от него. Поезд остановился, двери открылись. Досидев до объявления: «Осторожно, двери закрываются», я резко встала и, не глядя в услужливо развернутое передо мной удостоверение, вежливо сказала:
— Спасибо, мне пора выходить, — и выскочила на перрон как раз в тот момент, когда двери начали смыкать створки. Обернувшись, я увидела, что мой случайный знакомый, улыбаясь, машет мне рукой за стеклом.
Когда я добралась домой, ребенок успел сделать уроки и поиграть на гитаре. Был он какой-то грустный, и я присела перед ним на корточки и заглянула в лицо.
— Гошенька, котик мой, что ты куксишься?
— Так, ничего… — Он отвел глаза.
Мне это не понравилось. Я уселась в кресло, посадила его к себе на колени и обняла. Ребенок послушно положил голову мне на плечо, и мне показалось, что он едва сдерживает слезы.
— Лапонька моя, что случилось? — Я стала гладить его по голове, целовать в макушку, и он все глубже зарывался мне в плечо и прижимался ко мне и уже начал всхлипывать. — Что ты, мой зайчик? Что-нибудь в школе?
— Нет. Мне просто тебя не хватает, — прошептал он, пряча лицо.
— Котеночек мой! — Я изо всех сил прижала его к себе. — Ты же знаешь, что я тебя очень люблю, больше всех на свете, я бы очень хотела быть с тобой все время, правда!
— Правда? — переспросил он, хлюпая носом.
— Ну конечно.
Я гладила его по голове, и он постепенно успокоился.
— Ма, я так скучаю, когда я один дома. Давай заведем собаку, а?
Я вздохнула.
