— Закат и миф о семи затерянных городах Сиболы, — пробормотал Большой Билл. — Конкистадоры, должно быть, не подымали глаз от земли. Неудивительно, что они так и не смогли разобраться в мечтах и реалиях Нового Света и в конечном счёте испанцы всё просрали. — Большой Билл откашлялся.
Не более чем в десяти ярдах от них стоял индеец, его молчаливое присутствие здесь, в этом месте казалось вечным, родственным огромным монолитам, величественно парящим над пустошами. Индеец не показывал никаких признаков того, что путники им замечены, никаких признаков даже осознания их присутствия. Казалось, он остался так же одинок, как и всегда, укоренённый в тайном месте песков и камней, назначенном ему на заре творения. Он простоял так ещё несколько мгновений, затем глаза его резко замерцали и он поднял голову к скале, словно услышал шепоток, спускающийся с массивных золотых стен. Трое мужчин проследили за его пристальным взглядом вверх, прислушались, но ничего не услышали, даже прикосновения ветра, который мог бы ласкать возвышающийся над ними сон камня.
Индеец повернулся и пошёл прочь. Помятые белые льняные костюмы под панамскими шляпами последовали за ним.
— Нелепо, — пробормотал Минг.
С индейцем во главе они начали восхождение. Тропинка постепенно превратилась в обвивавший скалу выступ, часто не более нескольких футов в ширину. По мере подъёма золотой блеск скал отступал, и тёмные пространства внизу заполнялись всё большей мистической таинственностью. К тому времени когда они достигли вершины скалы, слабое свечение на горизонте, последнее «прощай» умирающего солнца, оставалось лишь тусклой тенью.
Они находились теперь среди невысоких глинобитных жилищ, прилепленных уступами одно над другим — на центральной площади пуэбло. Пока они отряхивали пыль и поправляли одежду, их индейский проводник испарился. Деревенька хопи не подавала никаких признаков жизни.
— Это не совсем то, что ты ожидаешь увидеть, когда поднимешься по трапу и вестовой пустит тебя на палубу, — прошептал Минг. — Возможно ли, что мы опоздали на несколько сотен лет?
— Местные жители могут быть на вечерне, — так же шёпотом сказал маленький Билл. — В такой обстановке, как эта, на закате определенно захочется собраться в тесный кружок.[11]
— Но почему мы все шепчемся? — вступил Большой Билл. Он огляделся и показал пальцем. — Разве это не кива вон там?
В центре двора над поверхностью земли на четыре или пять футов возвышался холмик из подогнанных камней — купол подземной камеры. Из отверстия в вершине холмика торчал конец лестницы. Путники взобрались на лестницу и один за другим спустились через отверстие вниз, вглубь кивы.
