– Доберешься – позвони, что доехала! – требовательно выкрикнула вслед мать.
– Угу, – я поспешно захлопнула за собой дверь, прежде чем женщина, сделавшая все, чтобы разлучить нас с Виктором, скажет что-нибудь еще и окончательно убьет во мне веру в свою материнскую заботу.
Вагон дизеля был почти пуст. Я уселась у окна и, глядя на пролетающие мимо деревья, мыслями вернулась к своей беде. Мы встречались с Витей два года – пока не закончили школу. Потом я поступила в колледж связи по специальности «компьютерные сети», а Витя пошел служить.
В последнюю ночь перед отъездом он сделал мне предложение – красиво, как в сказке: закат, обрыв над рекой, первая звезда на малиновом небосклоне и простое серебряное колечко на его ладони… после такого предложения я не могла допустить даже мысль о том, чтобы отказаться провести с любимым ночь! И потом, когда Витя уехал, я верила, что разлука только укрепит нашу любовь.
Сначала, кажется, все так и было: он писал мне по два письма в неделю, говорил, что тоскует и хочет увидеть, что парни завидуют ему, потому что его ждет хорошая девчонка. Потом письма начали приходить все реже, стали сдержаннее и холоднее: Виктор словно стеснялся снова и снова повторять, что любит и скучает.
Последние три или четыре месяца писем не было вообще. О том, что мой парень вернулся из армии, я узнала случайно: наш общий друг проболтался, когда мы встретились возле магазина, куда мать отправила меня за продуктами.
Узнав, забыла обо всем, бросилась к дому Витиных родителей: скорее увидеть парня, обнять, поцеловать после долгой разлуки, рассказать, как ждала, тосковала, любила его все это время! На крики Витиного друга внимания не обращала – не до того мне было!
Прибежала, заглянула через приоткрытую калитку во двор, а там стоит мой Витя на пороге родительского дома и целует другую…
Увидел меня, улыбнулся, как ни в чем не бывало:
– А, Тинка? Знакомься, это моя жена – Анечка!
У меня даже слов не нашлось, чтобы ответить. Я молча развернулась и бросилась прочь, больно задев плечом дверцу...
* * *
Сейчас, когда вспомнила об этом, на глаза снова навернулись слезы. Так, в слезах, я и добралась до общаги, ввалилась в комнату, уронила сумки на пол и, не снимая даже обуви, упала лицом в подушку.
– О! Ты гляди! Тинка, с чего вдруг такой слезоразлив? – ко мне на кровать присела соседка по комнате, Изабелла.
– Белка, отстань! – проскулила я, не вынимая лица из подушки.
– А-а, поняла! Бросил тебя твой жених, да? Ты ж ради него в родной Урюпинск моталась…
