Нет! Мне нужен опыт работы по специальности, приличное резюме – тогда, возможно, со временем я найду более интересную работу, чем в заводской библиотеке.
– Мама! Я хочу работать по специальности. И теперь у меня есть такая работа. – Я постаралась произнести эти слова как можно мягче и спокойнее, будто разговаривая с тяжело больным человеком.
– Я, мне, у меня! – передразнила родительница. – Как всегда, думаешь только о себе!
– Мам, я приеду на выходные, привезу часть зимних вещей и заберу летние.
– Вещи ей понадобились, ага! А так бы, небось, еще год домой носу не казала?
– Ну конечно приехала бы!
– Ладно. Вот появишься – еще поговорим. – Мать бросила трубку.
Я слушала короткие гудки и с ужасом думала о предстоящей поездке. О том, что беременна и собираюсь рожать, пока можно промолчать. Но очень скоро наступит момент, когда скрыть свое положение я уже не смогу… и какой тогда смысл тянуть? Нет уж, признаюсь сразу, переживу грозу и буду жить дальше – с поддержкой матери или без нее.
* * *
В пятницу уехать из Агранска в Укропинск я не смогла: люди ехали кто в деревню, кто на дачу, дизеля были переполнены, да и жара стояла такая, что мне стало нехорошо раньше, чем я успела добраться до железнодорожного вокзала. Зато в субботу я успела на первый утренний троллейбус и на первый дизель.
Вагоны даже в такую рань не были пустыми, но мне все же удалось занять место у окна с открытой форточкой. Часть дороги прошла спокойно. Потом в вагон вошла дородная крепкая женщина маминого возраста, порыскала глазами по салону и выбрала меня в качестве жертвы. Протолкалась, встала рядом, какое-то время молча ела меня взглядом, ожидая, что я уступлю ей место. Когда же поняла, что вставать я не собираюсь, закатила скандал:
– Что сидишь, ресничками хлопаешь? Молодая, наглая! Нет чтобы встать, уступить место женщине, которая тебе в бабушки годится! – поймав мой случайный взгляд, закричала она.
Я предпочла промолчать: знала, что любой ответ приведет к новому витку скандала. Поэтому отвернулась, начала смотреть в окно.
– Она еще и отворачивается! Я к тебе обращаюсь! Что – совсем ни стыда, ни совести?!
Отвечать теперь было бы еще глупее. Не объявлять же на весь вагон, что я беременна, что меня мутит и что еще час пути на ногах я просто не выдержу?
«Молчи, Тинка, молчи! Стерпи, не отвечай и не обращай внимания!» – уговаривала я себя. Раньше, наверное, я сумела бы устоять под этим напором – спасибо матушке, натренировала. Хотя… раньше я просто молча уступила бы. Но теперь – не выдержала: сморгнула одну слезинку, другую, нос заложило. Несмотря на ранее утро и приоткрытое окно мне стало душно, к горлу подступил комок тошноты.
