Снова поднявшись, ворожея прошла к широкой лавке и стала стелить постель.
— Прости, твоё сиятельство, пуховых перин у меня нет, так что будешь спать, как простой крестьянин. Ложись, а я приберу со стола.
Остину казалось, что он никогда не уснёт в этой старой скрипучей лачуге под неясное бормотание старой женщины. Но стоило ему прилечь, как сон сморил его, окутав туманом забытья.
Очнулся Трампл под утро, свежий и отдохнувший. Он сам удивился ясности своего сознания и остроте восприятий. Казалось, мир зазвучал новыми, доселе неслыханными нотами и заиграл ранее не виданными красками.
— Что, выспался? — раздался от дверей знакомый каркающий смех. Ох, и силён же ты спать, сынок. Однако вставай, пора тебе ехать. Дядюшка твой скоро людей в поля погонит — тебя искать.
От этих слов Остин вскочил, словно ужаленный.
— Бедный старик! Я ведь не предупредил его! Хорош же племянничек, так пожилого человека волновать.
— Ты давай, граф, садись, молока выпей. Разговоры мы с тобой вчера разговаривали, а сегодня недосуг мне.
— Не знаю, чем отблагодарить тебя, добрая женщина. Вот разве что… — не задумываясь, Остин снял перстень со своего пальца и протянул старухе.
— Дорогую вещь отдаёшь, граф. Не пожалеешь потом?
— Скорее пожалею, если отвечу чёрной неблагодарностью на Вашу заботу.
— Что ж, достойный ответ. А теперь езжай, сынок. Тут уж недалеко.
Ворожея указала Трамплу направление и объяснила, где и куда поворачивать.
XIX Поиски графа и его возвращение
Виконт фон Эссекс, весь вечер напрасно прождавший Остина, направился в его покои. Не обнаружив там никого, виконт вышел во двор, где старый привратник и доложил ему, что «его светлость изволили взять коня и умчаться, словно за ними гнались все черти преисподней». Антуан не на шутку встревожился. Всю ночь провёл он без сна в покоях племянника. Поутру, отчаявшись, старик отправил на поиски всех мужчин, работавших в школе, и даже внука привратника, который помогал на конюшне.
Избавленная, наконец, от успокаивающих микстур доктора, Мирабель встретила это утро в полном сознании. Услышав шум во дворе, она обратилась к Эмили, сидевшей у окна:
— Что там случилось, что за шум?
— Не знаю, Мирабель. Похоже, господин попечитель чем-то сильно расстроен. Хочешь, я сбегаю, узнаю, что случилось?
— Да, Эмили. Ты можешь идти. Только бегать не надо: это не пристало юной леди, — ласково пожурила она малышку. — Было бы здорово, если бы ты прихватила для меня на кухне чашку молока и ломтик хлеба.
