Спасти невесту | страница 37
— Вас кто-то посмел обидеть, моя милая? — забеспокоился доктор.
— Нет, нет! Не волнуйтесь, господин Деркер, мне никто не причинил обиды.
— Тогда отчего же Вы плачете?
— Я не плачу, я не хочу плакать, но я не властна над собой: слёзы катятся сами.
— Понимаю, так бывает; но я перебил Вас, простите. Продолжайте, прошу Вас.
— Хорошо, доктор. Накануне болезни мне стало известно, что человек, которым я восхищалась и к которому питала большое почтение, на самом деле не достоин такого отношения, не достоин ни дружбы, ни сочувствия! Имя его я называть не хочу, — силы девушки быстро истощались, и она замолкла, чтобы перевести дух.
— Вам необязательно называть мне его имя, Мирабель, — заметил Деркер, уже догадывавшийся, о ком идёт речь. — Однако, милое дитя, любой человек достоин сочувствия — даже самый злостный преступник. Как Вы можете знать, какие обстоятельства привели его к преступлению?
— Нет, доктор, — горячо возразила мисс Макнот. — Есть преступники, которые не заслуживают сожаления! Когда человеку даны богатство и власть, талант и образование, когда, в силу своего рождения, он оказывается одним из сильных мира сего — то и спрос с этого человека должен быть так же высок! Если же он совершает дурные поступки и не желает отвечать за них — то о каком уважении, и о каком сочувствии к нему может идти речь?
— Не волнуйтесь так, девочка! Вам это вредно. Несомненно, чем больше дано человеку, тем больше с него спросится. Но кто мы с Вами такие, чтобы судить об этом? Помните: одна из библейских заповедей — «не судите, да не судимы будете».
— Вы правы, доктор. Простите мою горячность. Наверное, пройдёт немного времени, и я найду в своей душе достаточно смирения, чтобы не осуждать того, в ком разочаровалась. Но никогда уже я не смогу быть такой открытой и доверчивой, в каждом незнакомом человеке я буду подозревать позорную тайну, и каждого буду опасаться… — обессилев, Мирабель вновь откинулась на подушки.
— Это необходимый этап взросления, мисс Мирабель. Вы вступаете во взрослый мир — сложный, неоднозначный и зачастую жестокий. Выжить в нём, сохранив душевную чистоту ребёнка, дано только святым. Нам же, простым смертным, приходится платить за опыт болью — душевной и телесной.
— Тогда как мне жить, как общаться с теми, кто окружает меня?
— Есть лишь один путь, дитя, — путь любви и смирения. Просто поймите, что, призывая к смирению, Господь не хотел, чтобы мы терпеливо сносили происки Зла. Он призывал нас смирять свою гордыню. И, побеждая врагов наших, делать это с любовью к ним. Побеждайте любя, Мирабель!