В тот день я не смогла уснуть до утра, все переживала эту непонятную ситуацию. Утром бабушка открыла дверь в мою комнату и велела одеваться, сказала, что мы сейчас пойдем к врачу. И привела меня к такому доктору, у которого я еще ни разу не была. К ней ходят взрослые женщины только, когда ждут ребенка. Тогда мне все стало ясно. Моя бабушка думает, что я тоже жду ребенка! Мне зимой исполнилось пятнадцать лет, и я уже знала немного, откуда берутся дети, одноклассники шушукались об этом, было интересно. Но такое со мной не может случиться! Я точно знаю.
Врач осмотрела меня и уверила бабушку, что я по-прежнему девственница, что никаких контактов с противоположным полом у меня не было. И бабушку будто подменили, она улыбалась и обнимала меня, и я едва не ревела от облегчения, от того, что бабушка снова меня любит и не обзывает плохими словами. Врач велела все же сдать анализы, ведь меня отчего-то тошнило. Возможно у меня гастрит. Анализы сдала, и мы пошли домой. Дома бабушка просила у меня прощения за ту пощечину и приготовила вкусный ужин. Все было хорошо.
Правда анализы оказались не столь хорошими для моего возраста. Пришлось проходить болезненные процедуры и неприятное лечение. Заодно Анечка водила меня к психологу, ведь уныние и депрессия поселились в моей душе, что совершенно не вяжется с жизнью подростка. Как им всем объяснить, что я люблю, что тоскую?!
Я писала Никите письма, но не рассказала об этой истории, да и сама вскоре позабыла о ней. Так вот я писала, только не получала ответов. Сначала писала, как люблю его, как скучаю, как считаю дни до нашей не скорой встречи. Но проходили месяцы и ничего. Я училась в девятом классе, ходила на каратэ и гимнастику, помогала соседке с ребенком. Потом стала писать, что просто помню о нем и что понимаю все, что он забыл обо мне.
5.
Ни одного письма от Никиты я так и не получила. После Нового года я перестала писать. А двадцать второго февраля получила увесистый конверт из города Уфа. В тот день мне исполнилось пятнадцать лет. Я дрожащими руками вскрыла конверт и достала оттуда целую пачку фотографий из лагеря. Никита любил фотографировать меня, а иногда его брат снимал нас вместе. Эти два брата были очень похожи, только у Стаса глаза были странного янтарного цвета, и он здорово рисовал, а Никита везде с собой камеру таскал, снимал все подряд. Смеясь, говорил, что когда-нибудь откроется выставка братьев Филатовых, где будут фотопортреты, которые снимал он и рисованные портреты, которые нарисует его брат.
