— Сара, детка, мамочка дома! Ты здесь?! — громко спросила Кимберли.
— Не отвечай, — прошептал Шон, приподняв голову, он провел ладонью по моему лицу, а затем коснулся губ пальцами, словно хотел таким образом заставить меня молчать.
— Ты уже спишь, что ли? Эй, ты там, Сара?! Я вижу свет! — не унималась соседка, и скрип дверной ручки дал мне понять, что она точно не отстанет, пока не убедится, что я нахожусь в своей комнате, а не лежу с пробитым черепом где-нибудь в лесу.
Я упёрлась ладонью в горячую кожу парня, пытаясь заставить его отстраниться, и тихо сказала:
— Мне нужно выйти к ней. Пусти.
Тяжёлый вздох Шона говорил о том, насколько он разочарован неожиданным вторжением Кимберли, которое отрезвило меня настолько, что тень моего раскаяния уже витала над нашими сплетенными телами.
Шон слез с меня, усевшись на кровать, пока я спешно закутывалась в полотенце, которое только что достала из-под своей голой бесстыжей задницы. Пригладив влажные волосы, расправила смятое полотенце, проведя ладонями вдоль тела, сползла с кровати и направилась к двери.
— С каких пор ты закрываешься?
Ким окинула меня подозрительным взглядом и, не скрывая любопытства, уставилась мне за спину, чтобы рассмотреть пространство комнаты в небольшую щель приоткрытой двери.
— Я… спала, — облизнув саднящие от затяжных поцелуев Шона губы, соврала я.
Ким беспристрастно осмотрела мое лицо, пока я идиотски хлопала ресницами, и с улыбкой констатировала:
— Ты там не одна.
— Да, — ответила я беззвучно.
— Неужели Хантер вернулся? — выражение её лица было обескураженным, но она вовремя спохватилась, — прости-прости, что помешала вам! Чёрт! Всё, забудь, что ты меня видела!
Она с усилием потянула дверь на себя, едва не прищемив мой нос. Я так и осталась стоять, уткнувшись в дверь, пока не услышала голос Шона:
— Кто такой Хантер?
Я повернулась, все еще не понимая причины перемен в его интонации.
— Это тот парень, что был со мной на танцах.
— И тот, кого я хотел закатать в асфальт в день приезда, — без намёка на шутку, утвердительно сказал Шон.
— Да, это он, — кивнула я.
— Нужно было так и сделать, — с досадой добавил он, исподлобья рассматривая меня.
Обсуждать Хантера – это последнее, чего мне хотелось после того, что пару минут назад было между нами, но холод, который сквозил во взгляде Шона, вызывал во мне беспричинное чувство вины и желание искать оправдание. Вот только какого хрена?
— Значит, он часто тут бывает?
Шон продолжал смотреть на меня взглядом, в котором читался явный упрек, и сжал губы так, что скулы заострились, усиливая выражение осуждения на его лице.
