Маргарита, увлеченная написанием смс, по-прежнему не замечала внимания со стороны пришедшей в себя подруги. Кое-как приютившись в неудобном кресле, она сидела, практически уткнувшись носом в телефон. Лицо женщины было осунувшимся и озабоченным, а голубоватая подсветка экрана делала его бледный цвет грязно серым, неживым. Её длинные пальцы, быстро перепрыгивающие с кнопки на кнопку, также отливали «неживым» цветом.
— Привет! — прошептала Алина.
Рита вздрогнула, перевела недоверчивый взгляд на подругу и, охнув, бросилась к кровати, на которой лежала Алина.
— Привет, радость моя! — зашептала Маргарита, склоняясь над больной. — Как ты себя чувствуешь?
Алина, криво усмехнувшись, произнесла.
— Ощущения — будто на меня плательный шкаф упал. Все кости болят, а в голове вообще бардак. В общем, состояние пришибленное.
Словно в подтверждение сказанному, тут же болезненно скривилась от пронзившей её тело рези.
— Ну что ты, моя дорогая! Мы выкарабкаемся! Обязательно выкарабкаемся!
— Давно я здесь? — шёпотом спросила Алина, не обращая внимания на оптимистичное заявление подруги.
— Три дня уже, — со вздохом ответила та.
Алина расстроено моргнула.
«Это надо же так потеряться во времени. Ведь я его совсем не ощутила. Три дня — как один миг».
Но вслух озвучила совсем другое.
— Малыша удалось сохранить?
Рита засуетилась и, пряча от подружки глаза, тут же принялась поправлять складочки на одеяле, которым та была укрыта.
Алина вздохнув, устало произнесла.
— Понятно, Ритка! Мы знаем с тобой друг друга тысячу лет. Я всё поняла и без слов, можешь не искать пятый угол.
Маргарита, виновато взглянув на подругу, подхватила неудобное кресло, в котором раньше сидела и, подтянув его ближе к кровати, кое-как втиснула своё тело в это приспособление для пыток.
— Алинка, родная, ты должна быть сильной… — начала было она.
От дежурных слов подруги женщина поморщилась и, не дав договорить, возразила.
— А если я не хочу быть сильной? Если я хочу быть обычной, слабой женщиной? Женщиной, которую мужчине хочется жалеть, любить, баловать?
А потом, спохватившись, произнесла.
— Рит, прости! И чего я на тебя набросилась? В том, что со мной произошло, ты не виновата.
Маргарита, отвернув лицо от подруги, понимающе кивнула и тайком смахнула слезинку, покатившуюся по лицу. Однако Алина этот жест всё же уловила.
— Не плачь! Это я должна биться в истерике из-за случившегося.… А не могу! Не поверишь — не могу! У меня сердце превратилось в сплошной кусок льда, причем лёд этот откуда — то из одного из слоев вечной мерзлоты, практически вековой давности.
