Осталось ли у нынешнего Кирилла что-то от прежнего?
Да, конечно… улыбка и глаза. Несмотря на просто убойную брутальность, улыбка у этого человека осталась прежняя: скромная, чувственная, почти мальчишечья, то есть такая же чумовая, как и та, в которую Алина когда-то влюбилась. И сейчас, глядя на фотографии, женщина понимала, что снова и снова готова от этой улыбки терять голову, как и раньше.
А глаза… они, как и раньше, светились добротой, великодушием, вот только прежнего, искристого огня в них больше не было. Это даже как-то настораживало.
«О Боже! Ну зачем он так улыбается на этих снимках… я сейчас снова готова в него влюбиться», — вдруг подумалось ей. — «А взгляд… у него взгляд одинокого человека. Волк-одиночка по жизни. Может, ну их к черту, мои сомнения. А то получается, что спустя много лет я опять устраиваю ему очередную проверку… Справедливо ли это? Осталось только снова сделать какую-нибудь глупость и в панике, сгорая со стыда, сбежать».
Размышляя таким образом, Алина уже практически сдалась на милость победителя, когда дверь в палату открылась, и в неё вошел тот, чьи фотографии она только что рассматривала в журнале.
— Ну что, Алина? Готова? — спросил он. — А где твоя подруга? — оглядываясь по сторонам, удивился он.
— Ушла.
— Ну и ладно, — сказал мужчина и безразлично пожал плечами. — Тогда последние сборы, и мы двигаем.
Алина кивнула и, свернув печатное издание в трубочку, засунула его в свою сумочку.
Кирилл, легко подхватив баул с вещами, передал его водителю, ожидающему их за дверью палаты, а сам, подойдя к Алине, помог подняться из кресла. Затем, достав из шкафа куртку, одел её на женщину и с сосредоточенным видом взялся поправлять на ней теплую одежду, параллельно застегивая ту на все пуговицы.
От близости Кирилла, запаха его парфюма, голова Алины закружилась, и женщина покачнулась. Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за его пальто, а он, подхватив её под руки, прижал к себе. Сердце Алины, вместо того чтобы успокоиться, бешено забилось в груди с новой силой, будто недавно пойманная птица, посаженная в клетку и получившая от этого мнимую свободу.
«Алина! Держи себя в руках! — дала она себе команду. — Нужно избегать таких объятий! Боже! И зачем я сама себе вру, мучаю в первую же очередь себя. Ведь мы стоим счастья, за которым гнались всю свою жизнь и он, конечно же, как минимум, заслуживает хорошего отношения к себе».
