«Передай слово. Три бутылки пива для всех за обедом.». Он потянулся к красной кнопке и заставил гремучих змей зажужжать четыре раза.
Иуда спустился в люк, двигаясь по лестнице с большей ловкостью, чем по палубе, используя одну руку, как обезьяна. Дизели перестали мурлыкать. Он встретил Мюллера у лестницы в машинное отделение. «Очень хорошо на палубе, Хайн. Здесь?»
«Хорошо. Редер одобрил бы».
Иуда подавил ухмылку. Мюллер снимал блестящее пальто и парадную шляпу британского линейного офицера 19 века. Он снял их и осторожно повесил в шкафчике внутри двери своей каюты. Иуда сказал: "Они вдохновили тебя, а?"
«Ja. Если бы у нас был Нельсон или фон Мольтке или фон Будденброк, мир был бы нашим сегодня».
Иуда похлопал его по плечу. «Есть еще надежда. Сохраните эту форму. Пойдемте…» Они прошли вперед и вниз на одну палубу. Матрос с пистолетом встал со стула в трапе на форпике. Иуда указал на дверь. Матрос отпер ключом из связки, которая висела на кольце. Заглянули Иуда и Мюллер; Иуда щелкнул выключателем возле двери.
На койке лежала фигура девушки; ее голова, покрытая цветным шарфом, была повернута к стене. Иуда сказал: «Все в порядке, Тала?»
Ответ был коротким. - "Да."
"Не хотите ли присоединиться к нам на палубе?"
"Нет."
Иуда усмехнулся, выключил свет и жестом приказал матросу запереть дверь. «Она делает зарядку один раз в день, но это все. Она никогда не желала нашей компании».
-Мюллер тихо сказал . «Может, нам стоит вытащить ее за волосы».
«Всего доброго, - промурлыкал Иуда. «А вот и мальчики. Я знаю, что вам лучше на них посмотреть». Он остановился перед каютой, в которой не было дверей, только решетка из синей стали. В нем было восемь коек, уложенных у переборки, как на старых подводных лодках, и пять пассажиров. Четыре были индонезийцами, один китаец.
Они угрюмо посмотрели на Иуду и Мюллера. Стройный юноша с настороженными непокорными глазами, игравший в шахматы, встал и сделал два шага, чтобы добраться до прутьев.
"Когда мы выберемся из этого хотбокса?"
«Вентиляционная система работает», - ответил Иуда бесстрастным тоном, его слова произносились с медленной ясностью, как у того, кто любит демонстрировать логику менее мудрым. «Тебе не намного теплее, чем на палубе».
«Чертовски жарко».
«Ты чувствуешь это из-за скуки. Разочарование. Наберись терпения, Амир. Через несколько дней мы навестим твою семью. Затем мы снова вернемся на остров, где ты сможешь насладиться свободой. Это произойдет, если ты будешь хорошим мальчиком. В противном случае… - Он печально покачал головой с выражением доброго, но строгого дяди. «Мне придется передать вас Генриху».
