Они миновали местные рынки, заполненные сараями и прилавками. Торги из-за всяких товаров, живых цыплят в курятниках, кадки с живой рыбой и груды овощей и фруктов были какофонией кудахтанья, звучащей как дюжина языков. Норденбосс направил водителя и провел Ника короткую экскурсию по столице.
Они сделали большую
петлю перед впечатляющими бетонными зданиями, сгруппированными вокруг овальной зеленой лужайки. «Даунтаун Плаза», - объяснил Ганс. «Теперь посмотрим на новостройки и гостиницы».
Миновав несколько гигантских построек, несколько недостроенных. Ник сказал: «Это напоминает мне бульвар в Пуэрто-Рико».
«Да. Это были мечты Сукарно. Если бы он был не столько мечтателем, сколько администратором, он мог бы это сделать. Он нес слишком большой вес прошлого. Ему не хватало гибкости».
"Я так понимаю, он все еще популярен?"
«Вот почему он прозябает. Живет недалеко от дворца на выходных в Богоре, пока ему не достроят дом. Двадцать пять миллионов восточно-яванцев верны ему. Вот почему он все еще жив».
«Насколько стабилен новый режим?»
Норденбосс фыркнул. «В двух словах - им нужен ежегодный импорт на 550 миллионов долларов. Экспорт 400 миллионов долларов. Проценты и выплаты по внешним займам составляют 530 миллионов долларов. По последним данным, в казначействе было семь миллионов долларов».
Ник на мгновение изучил Норденбосса. «Вы много говорите, но вам кажется, что вам их жаль, Ганс. Я думаю, вам нравится эта страна и ее люди».
«Ой, черт, Ник, я знаю. У них есть некоторые замечательные качества. Вы узнаете о готон-роджонге - помогать друг другу. По сути, они добрые люди, за исключением тех случаев, когда их приводят в действие их проклятые суеверия. в деревню. То, что в латинских странах называется сиестой, - это джам карет. Это означает эластичный час. Плавайте, вздремните, поговорите, займитесь любовью ».
Они выезжали из города, проезжая по двухполосной дороге большие дома. Примерно в пяти милях они свернули на другую, более узкую дорогу, а затем на подъездную дорожку к большому, широкому дому из темного дерева, расположенному посреди небольшого парка. "Ваш?" - спросил Ник.
"Все мое."
"Что происходит, когда вас переводят?"
«Я занимаюсь приготовлениями», - довольно мрачно ответил Ганс. «Может, этого и не произойдет. Сколько у нас мужчин, говорящих на индонезийском на пяти наречиях, а также на голландском, английском и немецком?»
Дом был прекрасен как внутри, так и снаружи. Ханс провел для него краткую экскурсию, объяснив, как бывший кампонг - прачечная и помещения для прислуги - был преобразован в кабинку для небольшого бассейна, почему он предпочел вентиляторы кондиционерам, и показал Нику свою коллекцию раковин, которые заполняли комнату.
