Через три дня жизни сомнамбулы, наш муравейник, наконец-то, оживился приездом хозяина. Стоило ему войти в коридор, как Оксанка с визгом кинулась ему на шею и повисла. Митяй обхватил ее как драгоценность — бережно и нежно, но выражение его лица мне не понравилось. Тут он увидел меня и, вообще, лицом потемнел. Аккуратно отодвинув от себя Ксанку и, не отрывая от меня взгляда, сказал, даже не здороваясь:
— Присядь, Лен.
Сердце пропустило один удар, а потом забилось, как птица в клетке.
— Что с ним? — прошептала я. Митяй молчал. Я сорвалась с места и в два шага приблизилась к нему вплотную, вцепившись в лацканы пальто.
— Что с ним?! Не молчи! Дим, пожалуйста!
Он оторвал мои руки от себя, но не отпустил, а сжал их в своих руках, виновато заглядывая мне в глаза:
— Он в реанимации, Лен. В тяжелом состоянии. Врачи… не уверены, что он выживет.
— В какой он больнице? — тихим голосом спросила я.
— Лен, к нему не пустят, да и это далеко отсюда. Клиника самая лучшая, ты не волнуйся.
— Не волнуйся? — я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, — Что ты с ним сделал, Дим?
Оксанка охнула, а у Димки руки в кулаки сжались. Где-то на заднем плане маячил Викинг.
— Я ничего с ним не делал, — процедил он сквозь зубы, вздохнул, пытаясь, успокоится, — Он ехал на машине. Отказали тормоза.
— Так глупо? — пробормотала я, — Не бандитская пуля, не нож, не граната, а просто отказали тормоза…
— Не совсем, — горько усмехнулся Митяй, — Тормозной шланг перерезали. Это уже мои ребята потом проверили.
— А не твои ли ребята его перерезали, по твоему приказу? — зло бросила я.
Митяй напрягся и побледнел, зрачки сузились и от него волнами повеяло опасностью, но мне было уже все равно. Неожиданно между нами встал Викинг.
— Дмитрий Михайлович, она не в себе, не злитесь на нее.
— Да, я уж понимаю, — выдохнул Митяй, — Защитник нашелся. Что, Синицина, и моего бойца охмурила?
Вот этого я просто не смогла выдержать и накинулась на Митяя с кулаками, так быстро, что даже Вик не успел прореагировать.
— Я тебя ненавижу! Ненавижу! Это все из-за тебя. Ты втравил его в это, ты…ты знаешь кто… — я лупила его кулаками по груди, а он только сильнее прижимал меня к себе, позволяя выпустить пар. Только когда я выдохлась и просто ревела, уткнувшись в его плечо, Митяй заговорил:
— Все-все, успокойся. Прости меня, Лен. Со злости ляпнул, не подумал. Мы выясним кто это. Я тебе клянусь, это не я. Антон мне нужен живым и здоровым, как и тебе. Он в очень хорошей клинике, поверь мне. Я отвезу тебя, как только его выпишут в общую палату. Если выпишут вообще… — он резко замолчал, а мне неожиданно стало не хватать воздуха. Я оторвалась от Митяя, пытаясь вдохнуть.
