— Если ты позвонила мне, чтобы читать нотации, то сейчас не время, — вздохнул Антон.
— К Митяю приезжал Ян.
Повисло тяжелое молчание. Я чувствовала, что ему нужно какое-то время переварить услышанную новость.
— И что? — заскрежетал его голос в трубке, спустя какое-то время.
Пришлось рассказать, кто теперь Ян Стрелков, что он вычислил, что Антон в России, что он говорил и то, что все это слышал наш сын. В общем, все, кроме моего посещения его квартиры и нашей встречи в кафе.
— Прав был Митяй, — произнес Антон, — Надо было его грохнуть еще в девяностые.
— Я смотрю, ты не сильно удивлен, — недовольно заметила я.
— То, что Стрелок майором стал, мне еще Митяй сказал. Но вот то, что он в курсе нашего приезда…. Значит, кто-то нас сдал, — угрожающе произнес муж, а я прикусила губу. В жизни не признаюсь ему в своей глупости — ведь именно мое появление в квартире Яна стало точкой отсчета. Только сейчас я могла трезво рассуждать о том, что не только необходимость знать обстановку в городе повела меня к Яну, а банальная ностальгия. Мне хотелось его увидеть, удовлетворив, свое женское любопытство, я, в очередной раз, убедилась в том, что люди с годами меняются и не всегда в лучшую сторону.
— Как Кирилл? — прозвучал голос мужа в трубке, и я очнулась от размышлений.
— Тебе нужно приехать, Антон. Меня он даже слушать не хочет. Убедил себя, что мы отъявленные преступники.
— Я не могу сейчас. Черт! — простонал он, — Я же просил тебя, отправить его обратно во Францию! — зло бросил он в следующий момент.
— Он не багаж! Если ты помнишь, Кирилл сам отказался уезжать в спешке, он уже достаточно взрослый мальчик, — ответила я с горечью, — И я тоже просила тебя не возвращаться в криминал!
— Лен, — устало вздохнули на том конце трубки.
— В общем, так, Синицин, если ты хочешь сохранить нашу семью, я жду тебя в течение трех дней. Не явишься, я улечу во Францию вместе с Киром и оформлю развод. Это слишком далеко зашло. Рисковать отношениями со своими детьми я не намерена. Так что, все в твоих руках.
Дожидаться, что ответит Антон, я не стала и нажала «отбой». Если он не дурак, он приедет, то, что мы ему нужны даже не подвергалось сомнению. По крайней мере, ему нужны дети. Нужна ли ему я или это уже привычка? Может быть, я для него значу не больше старого привычного дивана? Прошла ли его любовь? Может ли она, вообще, закончится? Единственное, что я знала, так это то, что той страсти уже нет. Но имела ли я право руководствоваться только этим? Конечно, нет. Но помимо поостывших чувств, был еще образ жизни, арканом тянущий меня и моих детей в пропасть. И я не знала, что делать. Не знала тогда, девять лет назад, ни сейчас, когда все повторяется. Понимала лишь то, что не хочу, чтобы мой взрослый уже сын отвернулся от меня. И я буду окончательной дурой, если позволю Антону перекинуть это только на мои плечи.
