— Можно я посижу рядом, а то устала ходить? — и села рядом, прислонив свои костыли к стенке. — А у тебя что?
— Что? — не понял Георг.
— Ну, что у тебя?
— А… у меня сердце. А ты?..
— А я под машину попала, под грузовик, — легко сказала девочка, — мне тогда пять лет было, мне ее большим колесом сразу оторвало, но я не помню.
Он удержался от того, чтобы не посмотреть вниз, на ее единственную коленку, и быстро сам добавил:
— А я болел. Я совсем недавно, всего два года.
Всего два года… ему прежде казалось, что всю жизнь, так давно и так долго это все продолжалось. И он всего лишь болел. Георг моргнул и мысленно увидел перед собой грузовик, который сбивает его и отрывает ему ногу… или руку… или он получает чудовищный удар, а потом просыпается в больнице без части тела. Он снова вспотел и неловко утер лоб рукавом.
— Пара дырок в каких-то там стенках.
— Понимаю.
О том, что его сердце с течением времени может ему отказать, Георг в эту минуту забыл напрочь. Он так вздохнул облегченно, что не поверил сам себе.
— А ты слышал, как я пела?
— Да.
— Тебе понравилось? — кокетливо спросила она.
— Очень.
— Это моя любимая песня. Она всем тоже нравится.
— Всем?
— Конечно.
И опять улыбнулась, убежденная в своей правоте. Девочка не спрашивала каждого в зале, понравилась ли им песня, она это знала наверняка, - Георг начал догадываться об этом. И его спросила только чтобы спросить, ответ все равно зная точно. Потому что и она, и все в зале понимали друг друга, оставаясь друг другу чужими и незнакомыми.
— А как тебя зовут?
— Жорка. А тебя?
— А меня Аврора.
Аврора никогда-никогда не посмеется над ним, что бы с ним ни было, - каким бы он ни был худым, беспомощным, жалким, бледным или вообще похожим на убитого цыпленка. Она все поймет, она не Юна. Все поймет, потому что она… она…
— …такая как ты.
Тихие и пристальные глаза Оливии взирали на Георга величественно. Оруженосец стояла рядом, и в то же время была очень далеко, как богиня. Гордая, прямая, грациозная, в шелковом лепестковом платье цвета фиалок. Волосы у нее были забраны наверх, а лицо излучало свет, и в целом ее образ был подобен волшебству небесных прекрасных созданий.
Он обомлел и тут же испугался, что Оливия явилась ему при всех, когда раньше являлась только тогда, когда рядом никого не было.
— Здесь все свои, Георг.
Продолжая оставаться немым, мальчишка подумал, что она читает его мысли.
— Можно? — оруженосец взяла в руки один из костылей, а Аврора согласно кивнула. — Благодарю.
