Только костюмер и художник сцены сидели молча перед телевизором и шикали на остальных, когда те лезли ко мне со своими вопросами. О чём уж они думали, я не ведаю.
Кончилось совещание тем, что вошла секретарша и гордо сообщила директору, что один из подмосковных пансионатов готов хоть сейчас принять группу артистов из двадцати человек.
— Ну что ж, Валерий Борисович, — поднялся со своего кресла директор, — В пятницу въезжаете в пансионат, в субботу ближе к обеду репетиция с представителями Росконцерта, в пять часов первый концерт, в восемь второй.
* * *
— Хозяин, а я не понял, тебе не кажется, что мы чересчур скромно живём? — заявил мне развалившийся в кресле домовёнок, когда мы с Галкой взяли паузу, чтобы передохнуть от пересказа Вере наших столичных впечатлений.
На паузу, возникшую после его высказывания, мелкий наглец, казалось, не обратил никакого внимания, продолжив залипать в выделенном ему ноутбуке.
— Гоша, мы живём нормально, — твёрдо заявил я расслабившейся личности непонятного происхождения, — Чего тебе не хватает? Ты на себя давно в зеркало смотрел? Когда я тебя вытащил из книги, ты на заморыша был похож, а теперь? Разжирел, лоснишься, шерсть блестит.
— Не-не-не, я не о том. Со жратвой меня почти всё устраивает, да и дом у нас в порядке, — замахал домовёнок лапками, отрываясь от экрана, — Я к чему это начал. В стране кооперативное движение попёрло. Мои коллеги вчера вопрос джинсов обсуждали. Представляешь, на них цены раза в полтора, а то и в два упали. Глядишь, через год всю страну кооперативы ими насытят.
— А что тебя удивляет? В моей Истории так оно и было, только это лет на восемь позже началось. За полтора года джинсы из культа превратились в обычную одежду, — пожал я плечами.
Сам я, понятное дело, эти моменты помнить не могу, но у меня что-то вроде хобби появилось. На сон грядущий я иногда по полчаса, а то и больше, читаю форумы, где очевидцы разные периоды восьмидесятых описывают.
— Во! — помахал домовёнок поднятым вверх пальцем на правой лапке, — Раз мы саму Историю двигаем, то должны и бонусы с этого дела получать.
— Гоша! — строго начал я, твёрдо надеясь остепенить разбушлатившееся чудо, — Ты можешь чётко, в одно-два слова, объяснить, чего тебе не хватает?
— Баба мне нужна! — выпалил Гоша, начав сереть на глазах, — Жена, девушка, самка. Выбери сам любое название, которое тебе больше нравится.
— Гошенька, солнце, а чем тебя местные, э-э-э, дамы не устраивают? — поинтересовалась Вера, пока я пытался поднять и вернуть на место отпавшую вниз челюсть.
