– Ты же не ходишь на физкультуру.
– Споткнулся в раздевалке и ушибся об лавочку.
Саша поджал губы, но взгляд смягчился. Он выдохнул и развел руками:
– Но я вправду не могу помочь, поскольку ничего не знаю о вашем прошлом. Родители никогда не говорят об этом.
– Ты старший, что-то можешь п-п-помнить! Какие-то детали! В статье сказано о пя-пятерых детях, значит двое других родные, кто?
– Двое… – Саша покачал головой. – Родители взяли меня, когда мне было шесть лет, у них уже была Люба. Через несколько лет появились девченки – Лика и Женя.
– Через насколько!? – переспросил Богдан. – То есть, они тоже живут здесь не с младенчества?
– Да, Лике было года четыре-пять, Жене, соответственно, два. Родители просто привели их домой и все! Мы стали жить все вместе. Мне это показалось совершенно естественным.
– Ты говоришь, они появились одновременно, вместе?
– Вместе. Они родные сестры. Позже принесли тебя, Богдан. Ты был очень маленьким и хилым, без просвета болел. Вскоре появилась Марина. И последним Андрей.
– Почему последним был я, а не Марина? Как такое случилось, я же старше?
– Марину принесли младенцем, как и Богдана, а тебе было уже годика три к моменту усыновления. Помню, ты был очень тихим, все время молчал. А когда, наконец, заговорил, то сразу стал заикаться. Вот и все, что я могу сказать. Родители попросту приводили детей в дом и никогда не упоминали о том, где их берут. И, честно, никто раньше об этом не спрашивал.
– Получается, все же Люба – родной ребенок. – подытожил Андрей.
– Наверное, – расплывчато сказал Сашка. – По большому счету, не так уж это и важно.
– Да-да, – пробормотал Андрей, обдумывая услышанное.
Саша уже шел по дорожке к зданию, когда Богдан ринулся за ним:
– Постой! – старший брат обернулся, но продолжил идти. – А что ты помнишь о себе? Ты знаешь, какая из этих историй о тебе?
– Я ничего не помню. – Саша прибавил шагу, так, что Богдану пришлось семенить.
– Не может быть! Тебе было шесть, в таком возрасте дети все помнят!
– А я – нет!
– Саша!
– Богдан, отстань! – Саша влетел на крыльцо корпуса и хотел захлопнуть дверь, но брат ухватил его за руку.
– Что ты знаешь!? – с нажимом прокричал Богдан.
– Ладно. – сквозь зубы процедил Саша, и только сейчас Богдан увидел, что лицо его искажено не гневом, а мукой. – Это меня нашли у дороги! Я шел у дороги! – и уже сорвавшимся голосом: – Доволен?
Богдан отпустил брата, позволив закрыть дверь, а сам остался стоять на крыльце в замешательстве. Нет, он был вовсе не доволен! Сейчас он понял, сколько терзаний и боли стоили брату воспоминания и почувствовал острейший укол сожаления. Стало тоскливо и горячо от стыда – к чему было настаивать!? Буйный варвар! Раньше Богдан не наблюдал за собой склонности силой врываться в человеческую душу, ворошить память и раскаленным клещами выволакивать наружу потаенные страхи!
