– Ну я же любя!
***
Из-под крепких сводов храма на Мишку властно взирал Архангел Михаил. Фреска занимала большую часть потолка, так что казалось, будто херувим нависает , назидательно склонив голову над мирянами. За спиной на фоне темного неба сильные могучие крылья архангела и развивается алый плащ, а строгий взгляд уверяет, что меч в руках не напрасно! Служба вот-вот должна была начаться, так что в храме было полно народу, Мишка подошел к ребятам, которые что-то шептали друг другу и поздоровался. Марина была в старом сером платке, и, если бы из-под него не высовывались шоколадного цвета кудряшки, Мишка не узнал бы ее.
– Бабушка рассказывала, что ей ее мама рассказывала о силе имени Христа! – шепнул Герасимов. – Однажды, в войну, в город пришли немцы и семья чуть не угодила к ним в руки! Прабабушка от страха позабыла все молитвы и только про себя повторяла: Иисус, Иисус… Им удалось спастись! Прабабка уверена, что помог ее призыв! Это все правда, о чудодейственном имени?
– Хм, Мишка… – задумался Андрей. – Дело в том, что сила в тебе самом, в духе! Не в-вважно, как зовут Хртста, п-п-пусть даже Сюзанна – все равно! Вся сила в в-вере, в душе, чистых намерениях … Герасимов! Чего ты смеешься?
– Сюзанна!
– Тише ты! Тут вообще нельзя хохотать!
К ребятам подошел батюшка и Мишка тут же оборвал веселье.
– Отец, это Мишка Герасимов – наш новый знакомый, – сказала Марина, тронув отца за локоть. Батюшка Иоанн повернулся на зов дочери. Мишка обомлел ! Отец Иоанн оказался большущим бородачом в ризе, с тяжелым взглядом и волевым лицом. Герасимов попытался что-то то сказать, но слова застряли в горле! Иоанн лишь коротко кивнул. Он выудил из складок пышного одеяния старинные часы-медальон, сверился со временем, властно бросил детям последние наставления и ушел.
– Какой он у вас! – изумился Мишка.
– Вы лучше взгляните, кто здесь! – шепнул Андрей и указал в сторону, левее от входа. Ребята обернулись, у канунного стола в бессменной потертой штормовке стоял Лодочник! В руках он держал свечи.
– Сюда ставятся за упокой! – пояснил Андрей для Мишки. Видно было, как Лодочник пробормотал что-то, зажег одну за другой две свечи и поставил перед распятием.
– Ох, две… – срывающимся шепотом пролепетала Марина.
– Он убил двоих! Думаешь это о них он ставит свечи?
– Мишка, видишь, какой у него на лице шрам!?
– Да, его даже отсюда видно! Весь искореженный! Наверное, заполучил его в тюрьме! – Герасимов вдруг передернулся и замолк.
