Хоронили деда Колю на обычном кладбище, чем страшно были возмущены его сослуживцы. Правда, их было совсем немного и говорили они о Новодевичьем или, на худой конец, о Ваганьковском кладбищах. Но баба Таня молчала, ничего не объясняла, сказала лишь какому-то представителю правительства со странным именем – Бабай Константинович: "Так захотел Николай. Я лишь выполнила его волю. Если вы пройдёте здесь вдоль забора, то увидите могилу первого и последнего премьер-министра страны, ему тоже, в своё время, не нашлось места в престижном пантеоне… Об этом мой муж помнил всю оставшуюся жизнь".
Говорили речи, немного и недолго, пошёл мелкий, почти грибной дождь, саван на лбу деда намок, холодил мои губы, когда я целовал его, прощаясь навсегда. Меня крепко держала за руку баба Таня, она будто боялась, что я потеряюсь в толпе прощавшихся. Священник быстро и монотонно читал над дедом молитву, потому что он был крещённый, как и я, крестившийся в знаменитом Угличском монастыре. Когда уже закапывали могилу, к бабушке подошла её подруга по дому, сказала:
– Таня, дорогая моя, поплачь, не держи в себе, это плохо может кончится…
Бабушка ответила:
– Проводим всех, останемся, Маруся, с тобой вдвоём, да ещё Саша с нами, вот, тогда и поплачем…
Подошёл представитель правительств, выразил соболезнование, добавил:
– Можно, пройдусь с молодым человеком по аллее? – и посмотрел на меня, – я верну вам внука, Татьяна Васильевна, не пройдёт и пяти минут…
– Меня зовут Бабай Константинович Доброволин, – сказал он, как только мы отошли от могилы, – по маме – я татарин… Всё остальное – неважно. Кстати, можешь звать меня Бобо, так проще. Сколько тебе лет? Двенадцать… Когда подрастёшь, будешь звать меня Боб… Ты знаешь, Саша, я очень многим обязан твоему деду, да честно сказать, это он меня сделал большим человеком. Слушай меня внимательно: вот моя специальная визитка, спрячь её, там мой домашний телефон, он, обычно, не меняется. Можешь звонить в любое время. Я помогу всем, чем смогу. А ты знаешь, что очень похож на своего деда? Он был кристально честным и порядочным человеком, жил на одну зарплату, хотя создавал для других империи из новых газет и журналов… Итак, про нас, живых: за тобой – нужен хороший присмотр. И я готов это сделать. Помни о нашем разговоре. А сейчас пойдём к бабушке, она уже волнуется. И, пожалуйста, никому ни слова, а то придёт Бабай и унесёт тебя в мешке… – он улыбнулся.
– Да, – сказал я, – он уже унёс дедушку. И это – навсегда… Что же вы не защитили его? Где вы были и как это допустили?
