Но Релицкий был безмолвен. В округе всё затихло, словно в ожидании его ответа. Внимание было приковано к нему. Ночной летний ветерок не дул, а луну прикрывали облака. Они становились прозрачными и подсвечивались по краям, когда серебристый свет падал на них. «Я…я. Наташа…», – медлил Григорий.
– Да, Вы. Вы пришли и разбудили меня, – продолжила вместо него девушка. – Благо, что я вышла, а то бы Вам так и пришлось стоять до самого утра. Простите, Григорий Павлович, но мне никогда не быть ни Вашей, ни с Вами. Уходите. Можете из моей жизни.
– Прошу тебя… Вас! простить меня. Я был глуп и мал вблизи с Вами. Наталья Викторовна, да, нам никогда не быть вместе, – сказал он и опускал голову и взгляд. Его голос становился тихим и жалким.
Наташа попрощалась с ним, кивнув головой, и пошла в дом. Релицкий остался стоять на месте. Он даже и не подозревал, что Наташа начинала всхлипывать.
– Наташа! – Крикнул он и побежал за ней.
Григорий схватил её за руку и развернул к себе лицом. Тогда он и увидел, что девушка чуть ли не плачет. Релицкий отпустил её. «Наташа…» – начал он.
– Я люблю другого! – Вскричала она.
Задул ветер, деревья будто переговаривались между собой, а луна полностью скрылась за облаками. Природа словно начала обсуждать их. Релицкий вытаращил на неё глаза, а девушка быстро закивала головой. Она вдохнула.
– Не заставляйте меня плакать, – на выдохе сказала она, слёзы остановились, – и страдать. Прошу Вас, Григорий Павлович, прошу, уходите, – она пыталась не смотреть на него. – Вы не тот, кого бы я хотела любить. Но если бы Вы были другим… я бы ещё подумала, но уже ничего не изменить. Время, что Вы прошили, и что прожила я, не поменять. Наше прошлое, как глубокий шрам, который остаётся на всю жизнь на теле. Не заставляйте меня плакать, – договорила Наташа и быстро ушла.
Релицкий не смотрел ей вслед. Теперь все его мысли исчезли. Возникла некая лёгкость в сознании его. Ветер ослаб, а Григорий начал пошатываться. Словно внутри всё рухнуло! Релицкий медленно побрёл домой.
Глава 10
Татьяна Константиновна встала рано. Сегодня она даже постаралась встать раньше гувернантки. Она сразу пошла к образам. Иконки стояли в уголке так, что иногда их и вовсе было незаметно. Женщина скрывала свою веру от общества, а близкие знали. Помолилась, а потом, одевшись в пышное сине-голубое платье, по двору пошла, проверять всё. Она каждое утро выходила из дома и гуляла по двору. Татьяна помнила, что её розы увядали, а когда она снова посмотрела на них, то они и вовсе все потемнели. Женщина тяжело вздохнула и пошла дальше.
