– Я бы сделал ещё больше, – коротко ответил Релицкий. – Мы бы родили детей. Поехали бы заграницу. А если нужно, то жили бы там. Представь себе, всё то, что нажили, да ещё и заграницей.
Снова то же самое. И ничего не поменялось в нём.
– Ты опять ничего не понимаешь, Гриша, – Фёдор глядел на него жалеющими глазами. – Послушай только себя: мы бы жили заграницей. Да это всё хорошо! Но ты обходишь чувства к ней. За километр ты гуляешь от тёплых чувств, даже не понимая этого. Ты понял меня? А теперь представь, что и ты и она любите друг друга по-настоящему. Вот она жизнь, – Фёдор расплылся в улыбке и откинулся на спинку стула. – Вот оно счастье.
Внутри Григория нарастало напряжение. «Чувства любви. Чувства. Любовь! Любовь. Любовь. Тепло. Боже…» – думал он. Какие там чувства. Проще было согласиться, что он не понимает что происходит.
– И ты живёшь один, – он как бы сказал это другу, но в то же время и себе. Фёдор, конечно же, принял это на себя.
– Да я бы уже давно женился, если бы не дела-дела-дела.
Релицкий посмотрел на него, пустым взглядом, и просто сказал: «Ты меня не понял». Григорий встал и вышел их кухни, оставив друга в одиночестве. Релицкий обошёл вокруг дивана, подошёл к шкафу и посмотрел на него. Что-то его угнетало. Его сердце то слышалось, то затихало. Разум был замутнён сотнями мыслями, они летали, говорили, но Григорий не слушал, и для него сознание было чисто. Релицкий снял пиджак и подошёл к окну. Внешне он хорош, в интеллекте умён, но в сердце… даже он не знал, какой он. Слово «счастье» и «любовь» были противоположными и многозначными. Нужно было уловить точную и тёплую мысль, где эти слова сходятся в одном, но он не мог. Не искал. Релицкий искал ответ, но на какой вопрос? Вопрос о жизни, любви и счастье. Видения об этом были расплывчаты. Иногда они пугали и тревожили его. Тогда всё сознание темнело. Но он держался. Из всех сил его физического состояния.
– Ты знаешь Романова? – В гостиную пришёл Фёдор и остановился за спиной Григория.
– Нет, – хрипло ответил тот. Потом он повернулся к другу и сказал: – Боженова говорила, что он хочет со мной познакомиться.
На лице Доброго появилось удивление. Его глаза быстро проскользнули по окну.
– Даже и не знаю, – выдохнул Фёдор. – Стоит ли? Такой, как он, это не простое создание. Романов, это лис в человеческом обличии. Но знать его стоит. У него связи.
– Нужно иметь связи? – Тут же спросил Релицкий. – Только что ты сам говорил о другом. Не важно, – отвернулся к окну. Погода портилась.
