– Я буду ждать тебя через час в отеле «Лепестки Руты», в номере 37. Ты должна прийти одна – он повернулся и посмотрел на Нейтана – Иначе я узнаю.
Алекса молчала, смотря на проверяющего. Нутром она вся дрожала, гадая к чему готовиться: к мольбам или страшным угрозам, но он снова удивил её. Проверяющий поднял на неё взгляд полный такой боли и страданий, что окончательно ввело Алексу в ступор. Ещё чуть-чуть и она бы прониклась к нему жалостью, если бы он вдруг не огорошил её словами:
– Ты же хочешь узнать, какое я принял участие в гибели твоих родителей?
Алексу будто ударили. Она так растерялась, что даже не заметила, как проверяющий улизнул.
Когда она пришла в себя, то увидела перед собой растерянного Нейтана. Его глаза вопросительно изучали её, но Алекса лишь стыдливо отвела взгляд и опустилась на пол, где лежали окровавленные футболки. Она не могла выдержать этого чистого, сопереживающего взгляда, недостойного её.
Дверь медленно приоткрылась, всхлипнув, и в просвете возникла голова Джима.
– Я убрал арбалет, входи – сказал ему Нейтан – Видимо из-за моего хлопка дверью он накренился. Надеюсь у того посетителя не останется травмы на всю жизнь.
Джим аккуратно открыл дверь и оглянулся по сторонам.
– Скажите, что этот гад просто растаял в воздухе.
Гробовая тишина в магазине напрягла Джима, но Нейтан быстро ввел его в курс дела, пересказав слова проверяющего. Снова воцарилась тишина.
Джим сделал бесшумный полушаг в сторону сестры и замер на месте. Его глаза, не моргая, смотрели на Алексу. Он походил на зоолога, боящегося своими резкими движениями спугнуть животное.
– Лекс…
– Почему ты не сказал мне?
– Я…
– Почему ты позволял относиться к тебе, как виноватому?
– Потому что я люблю тебя – ответил Джим так, словно других причин и не требовалось.
– А вот я себе отвратительна.
– Лекс, пожалуйста.
– Нет, не подходи ко мне – остановила его рукой Алекса и онемела.
Зеленые глаза впились в её собственную ладонь, которая слегка покраснела от крови. Медленно, дрожа она подставила к ней другую испачканную кровью ладонь, и Джим впервые за многое время напрягся. Он уже давно не испытывал того страха, что сковал его сейчас. Страха потерять Алексу, но потерять не физически, а духовно. Больше всего на свете он боялся именно этого.
Но Алекса истолковала испуганное лицо брата иначе, потому что отползла от него со словами:
– О, боже, каким я должно быть выгляжу чудовищем в твоих глазах.
– Нет – вскрикнул он отчаянно – Чудовище? Никогда, Лекс, никогда.
