Что-то твердое — костыль, как выяснилось секундой позже — ударило его в затылок, и Борисов пошатнулся, не устоял на ногах, и его потянуло в этот омут уродства и язв, обрушивающийся ароматами тухлятины и вони. Борисов еще пытался биться, но его били в ответ, завалили телами, совали в глаз, нос и рот, свои немытые пальцы, и он кусал их в ответ, блевал, орал, и казалось, что это продлится вечность.
Но на самом деле все закончилось менее чем за минуту.
— Этот? — раздался голос сверху.
Давление тел ослабло, и что-то больно кольнуло Борисова под лопатку.
— Этот, этот, — в голосе слышалось подобострастие. — Сидел Безногий, а потом бац! И этот хмырь!
— Встань! — и Борисова еще раз кольнуло.
Он поднялся, благо все, кто его держал, убрали свои тела и руки. Перед Борисовым стояли трое дюжих молодцев, причем ни один из них не был человеком. Впрочем, будь у Борисова время вдуматься и осмотреться, он бы заметил, что среди нищих калек и попрошаек людей была лишь треть.
— Наверняка он засыл и лазутчик, — продолжал твердить подобострастный голос снизу, — его надо в тюрьму сдать, для опытов.
— Без тебя разберемся, — последовал ленивый ответ и голос заткнулся.
Борисов не стал смотреть вниз, поглощенный разглядыванием молодцев: двое имели бычьи головы и огромные рога, страшные даже на вид. Торсы их были прикрыты кирасами, надраенными до зеркального блеска. У одного в руках был меч, у другого нечто вроде ятагана, увеличенного в два раза против земного, и у обоих на локтях красовались маленькие щиты, соединенные с наручами, прикрывающими волосатые, толстые руки до локтей. Третий, видимо командир, держал в руках копье, которым он, скорее всего и колол Борисова. Расу его Борисов так и не смог определить, но было у него четыре руки, три глаза, гребень на голове, и пасть, полная зубов.
— Кто таков? — лениво поинтересовался трехглазый. — Сколько лет? Почему не в армии?
Борисов не стал говорить об оябунах и королях Альбиона, а также качать права. Вот был бы с ним верный Лобзик, Скальпель (меч) и сила Гандальва, еще можно было бы что-то изображать, а так следовало вначале больше узнать, куда же закинуло Борисова на этот раз.
— Аргус Филч, двадцать пять лет, уже отслужил, — спокойно ответил Борисов.
Трехглазый чуть повел гребнем, и один из рогатых, неожиданно ухватил Борисова за руку и вывернул ее. Сделано это было так быстро и ловко, что Борисов даже не успел защититься, и противопоставить силе рогатого он тоже ничего не сумел. Это было обидно, унизительно и тревожно — куда делось все, нажитое Борисовым непосильным трудом?
