— А то и имею. У тебя есть какое-то право осуждать меня? Кто она тебе, чтобы что-то нравилось или не нравилось? Да, действительно, у тебя ничего нет, но ты же еще молод и к тому же довольно привлекательный парень, а Эми явно не из тех, кто станет подсчитывать деньги в твоем кармане. Она определенно положила на тебя глаз, это уж точно, и ты, похоже, ответил ей взаимностью. Но я хочу, чтобы ты запомнил: я не стою у тебя на пути. Я слишком горд, чтобы использовать служебное по-ложение в личных целях, даже если бы и хотел сделать это... А потому мне хотелось бы услышать твой ответ. Скажи, что, черт побери, она для тебя значит? Или лучше будет, если я сам скажу, кем бы ты хотел, чтобы она стала для тебя?
— Вот черт, — поежился Багз. — О чем мы вообще толкуем? Я занят, я почти не знаю эту девушку, и...
— Работа может минутку подождать. А ты, возможно, успел узнать ее слишком хорошо. Ты чувствуешь, что знаешь ее слишком хорошо, и тебе не нравится то, что ты знаешь.
— Ради Бога, Форд! Я уже сказал тебе, что...
— Ну почему ты не хочешь признаться? Выдави, выплюнь это из себя. Скажи, что она очень даже хороша для того, чтобы с ней поиграться, но недостаточно хороша для чего-то большего.
«Ну ладно, — с яростью подумал Багз, — я действительно так думаю, ну, что-то в этом роде. Но какое право ты имеешь осуждать меня за это?»
Вслух он этого, правда, не сказал. Вообще ничего не сказал.
Хотя мог бы.
Форд неотрывно смотрел на него. Губы его скривились, на лице застыла маска неприкрытого изумления.
— Ладно, — скептически произнес он, — пусть я буду сукиным сыном. Никогда в жизни не позволял кому бы то ни было так называть меня, но себе самому могу это позволить. Пусть я буду грязным, сволочным сукиным сыном! А такой вот воробышек вроде тебя... Глупый, упрямый хрен, который за всю свою жизнь не совершил ни одного правильного поступка, только гадил повсюду, и ты думаешь...
Он медленно повернулся и пошел прочь.
Что-то бурча под нос в свое оправдание, Багз вернулся в отель. А может, он и в самом деле загубил свою жизнь? Точнее — поскольку его вины в этом не было, — кто-то другой загубил ее. Именно поэтому ему надо было теперь поступать предельно осторожно? Не так уж он был молод, и потому любой опрометчивый шаг мог навсегда погубить его.
Но с чего — и это было совершенно непонятно Багзу, — с чего это вдруг на Форда нашло желание читать ему нотацию насчет Эми? Сам дерьмо дерьмом, взяточник и мошенник! Эми же была милой, чистой девушкой, а он превращал ее черт знает во что, во всяком случае, отнюдь не такое чистое и милое. Да еще вдруг взял и стал говорить ей всякие гадости в присутствии незнакомца! Такой уж он был тип, раз повел себя таким образом. И эта же девушка разрыдалась, когда он проявил вполне естественный интерес к тому, что было до того, как он появился здесь!
