— М-м-да, пожалуй, — кивнула Джойс, — я понимаю, что ты имеешь в виду. — С задумчивым видом отхлебнув кофе, она отставила чашку. — Пожалуй, ты прав, Лу. Как ты считаешь, мне надо сказать Майку, что с Багзом я познакомилась через тебя, или...
— Сама решай, только я лично не вижу в этом большой разницы. Он наверняка сам догадается, даже если ты ему и не скажешь.
— Как будто ты его не знаешь! Да ведь он всегда во всем сомневается!
— Сомнения нынче не в цене, — заметил Форд. — Проку от них немного. — Он встал из-за стола. — Ну ладно, мне пора, коль скоро мы обо всем договорились. Сегодня несколько моих знакомых парней уезжают из города, надо сказать им пару слов на прощанье.
— Желаю хорошо повеселиться, — сказала Джойс, кокетливо помахав ручкой. — Я дам тебе знать, как у нас получится.
— И спасибо вам, — чуть грубовато проговорил Багз. — Большое спасибо.
— За что? — спросил Форд. — Я же ничего не сделал, за что меня следовало бы благодарить. Нет, сэр, благодарить меня не за что. Это я вам точно говорю.
Большинство служащих Хэнлона работали в соответствии со стандартным распорядком любого отеля: длинная смена чередовалась с короткой. Люди заступали в семь утра, в полдень уходили на перерыв, затем возвращались в шесть вечера и работали до одиннадцати. На следующий день выходили в короткую смену — с двенадцати дня до шести вечера, — тогда как их сменщики отрабатывали длинную смену.
Исключение составляли ночные служащие, к числу которых относились работники некоторых специальностей и административно-хозяйственный персонал, складские рабочие и прачки. Под эту же категорию подпадали Багз Маккена и исполнительный управляющий отелем мистер Олин Вестбрук. В принципе Багза могли вызвать в любое время суток. Днем, правда, работы было немного — за весь месяц вызвали только раз, — так что, по сути дела, он тоже мог считать себя ночным служащим. Мистер Олин Вестбрук же, напротив, не только должен был на протяжении всего дня быть в пределах досягаемости, но и на деле оказывался едва ли не самым востребованным сотрудником.
Разумеется, он мог на час-другой отлучиться в комнату отдыха, принять душ или немного вздремнуть, хотя эти краткие периоды разрядки не столько расслабляли, сколько дразнили, в результате чего он толком никогда не отдыхал. Даже если его никто не вызывал звонком — хотя чаще бывало так, что кто-нибудь все же вызывал, — он пребывал в состоянии ожидания этого звонка. А подобное ожидание в сочетании с беспокойством по поводу того, что может произойти в его отсутствие, постоянно держало в напряженном, нервозном состоянии.
