– Здравствуйте, вы Крисс Росс? – с дружелюбной улыбкой я делаю приветственный кивок и ожидаю ответа, стараясь вести себя мягко.
– Да. – она чуть нахмурилась, силясь меня вспомнить, а потом все-таки догадалась, – Ой. Вы Том? Мистер Том Уэринг?
– Рад нашему знакомству мисс Росс. Разрешите, присяду рядом с вами? – и, не дожидаясь ответа сел на соседний стул, слегка заглядывая в открытую книгу. – «Милый друг»? Нравится?
– Очень, я люблю книги. Они как отдельный мир, в который можно погрузиться. И поучительный – ее смех бил мне по нервам, еще минуту и я не выдержу.
– Разделяю ваше увлечение литературой, на страницах можно посетить весь мир и даже повидать небывалые страны. Если вы позволите, мы можем обсудить прочитанное при новой встрече.
Она залилась как маков цвет и смущенно потупилась, но затем вполне озорно посмотрела на меня и чуть кивнула.
– Давайте сейчас съездим, посмотрим дом, а потом можем пообедать, если вы конечно никуда не спешите.
Никто из нас уже скоро никуда не будет спешить. Все время – наше.
– Конечно, сначала дела, – я галантно помог ей выйти из-за стола, – я на машине, она тут недалеко.
Как все оказалось просто. До отвратительности просто. До скуки.
Никакой дом в тот день мы так и не увидели.
Какой день, вечер, ночь сижу здесь как последний дурак и пытаюсь что-то осознать, или придумать. Как можно придумать то, что и так создано. Мне не найти ответы на это. К черту строчки. Эти буквы превратились лишь в типографские знаки. Больше не вдохнуть жизнь. Наверное, я единственный в мире, кто получит восторг от цунами или землетрясения. Но природа знает, как тонко, исподтишка издеваться. Не даст мне ощущений, которых я так жду. Художник и тот, закрыв глаза, может нарисовать весь мир. А я слеп. Ослеп. Оглох. Очерствел. Эхо отражается от былого меня. Кто я теперь? Сижу как старик у моря. И жду. Только бесцельно и бесполезно. Чернила на моих пальцах, как воспоминание о моем умении держать перо. Какая насмешка – уметь писать, но не суметь написать. Когда на месте сердца пустота и пепел. Там холодно и воет ветер обречённости и былого могущества, как далёкое воспоминание. Все что у меня осталось, лишь воспоминания. Или все это только мне кажется.
А у меня уже давно ничего не осталось, а быть может – не было. Не удивлюсь, если я родился никем. Никем. Какое интересное слово – никто. Или ничто. Из ничего создаётся – все. Возможно ли, что пустая душа возродиться из пепла. Смешно. Кто возродит? Я? Сам? Даже руки дрожат от осознания никчемности. Или это предчувствие. Предчувствие. Хорошее слово. Как тишина перед грозой. Неуловимые изменения запахов, когда дышать становится легче. Очищение. Да. Очищение. Я построю мир после очищения. Гроза прошла, и мир наполнится красками и шумами, он заискрится, засияет, зазвенит. Да. Мир восставший и возродившийся. Красочный и такой далёкий мир, куда не касалась нога человека. Да. Мир, живущий от грозы до грозы.
