Руфус почесал в затылке и виновато улыбнулся, сверкнув зубами:
— Вы и впрямь хотите этого, доктур?
— Да. Ты ведь не возражаешь? Можешь оторваться на несколько минут? Уверен, джентльмены тебя простят.
— Я... нет, сэр, я тут ни при чем. Просто присматривал. Не знал, чем заняться, ну и...
— Теперь ты знаешь. Джентльмены! Что еще я могу для вас сделать?
— Присядьте, — спокойно предложил Джеральд Холком. — Брат, постарайся убедить нашего доброго доктора проявить немного терпения. Уверен, он будет к нам снисходителен, когда во всем разберется.
— Да, вероятно, — перебил его доктор. — Я даже выдам вам по медали. С меня, дурака, станется. Давайте не будем терять время и сразу договоримся, что вы можете делать все, что угодно, напиваться до бесчувствия — мне нет до этого дела, черт возьми. Я расстаюсь с вами и с этим нелепым, бессмысленным занятием тоже. С завтрашнего дня, джентльмены, «Эль Хелсо» прекращает свое существование. С меня довольно.
Последовало напряженное молчание.
Потом со стула вскочил трясущийся генерал:
— А м-моя книга, доктор? Как же моя книга?
— Это уже ваше дело. Отныне, все свои проблемы вы решаете сами, генерал.
— Н-но... но мы...
— Развлекайтесь, господа, — произнес доктор Мэрфи, насмешливо отсалютовав им рукой.
Потом, когда все они заговорили разом, а Джеф просто закипел от негодования, он вышел, хлопнув дверью.
Ну что же, с ними покончено. Теперь очередь за ней.
Он медленно поднимался по лестнице, распаляя себя и пытаясь обратить весь свой гнев на некую проворную шепелявую особу, которая была всему виной. В конце концов, несмотря на все свое отвращение к Джефу и всем остальным и вполне естественное желание поставить на них крест в силу полного отсутствия перспективы, он не мог на них сердиться. Это так же глупо, как упрекать их за отсутствие силы воли. Иногда кажется, что если бы они по-настоящему старались, то смогли бы устоять. Но здесь и заключается главное противоречие. Мужчины никогда не сопротивляются тому, что стало для них главным. Они безответственны.
Но о мисс Бейкер этого не скажешь.
С застывшим холодным взглядом на покрасневшем напряженном лице шел он по антресолям, и с каждым шагом его все больше захлестывала ярость. Она еще здесь. Во всяком случае, такси за ней пока не приезжало. И это обстоятельство бесило его больше всего. Ну и нервы у этой дамочки! Подкатываться к нему с откровенными предложениями, напоить его пациентов и как ни в чем не бывало продолжать болтаться в клинике! Надеется, что обойдется? Думает, он ее боится?
