Подхожу к сейфу и открываю. Пересчитываю пистолеты – все семьдесят шесть с учетом моего. Убеждаюсь, свой ли я взял? Свой. Вынимаю из сейфа все имеющиеся боеприпасы, пересчитываю и сверяю с описью. Один лишний. Не доверяя самому себе, ревизирую сейф повторно.
Сажусь и размышляю. Мысли словно тараканы при внезапном освещении. Трудно ухватиться за нужную. Вдруг, осеняет. Бросаюсь к сейфу и безжалостно распотрошиваю почти все коробочки с патронами. Так и есть. Среди одноименных довольно много с другими сериями. Все становится понятным. Постреливают офицеры, что происходит, скорее всего, случайно – по небрежению или же баловству. После, чтобы не объясняться с начальством, вместо стрелянного на стороне добывается патрон и укладывается в коробочку. Вернее всего кто-то положил в сейф и лишний, на всякий случай и от посторонних глаз догадался упрятать его в перво попавшийся ствол, здраво полагая, что при получении оружия его обязательно проверяют контрольным выстрелом в пулеулавливатель. А я вот не проверил. Олух царя небесного и не более.
Спустя время подобный случай со мною повторяется. Проводились очередные стрельбы. Упражнение выполняли военнослужащие женщины. У одной из стрелявших осечка. Подхожу и изымаю у неё оружие. В тот раз в руке оказывается пистолет ТТ 1943 года выпуска, с изрядно выработанным ресурсом. Взвожу курок, целю в мишень и… Едва коснулся пальцем курка – щелчок, но тишина. Далее происходит совсем невероятное: взвожу курок повторно, на него укладываю указательный палец, поворачиваю ствол к солнцу и заглядываю внутрь… Спустя мгновение направляю оружие на мишень и чуть двинул палец – хлопок. Боевой выстрел. А дёрни мне случайно пальцем, когда смотрел пулю? Точно витать бы теперь на небесах. Как сейчас вижу желтую головку той пули в глубине черного колодца.
Октябрь 1987 год.
Раннее утро. Зловонная, с налипшею на поручни сажею плацкарта выпускает немногих пассажиров, среди которых с чемоданчиком и я, на пустынный мокрый перрон Ванино. Погода дрянь – темно, сыро и моросит унылый дождь. Редкие фонари образовывают под собою мутные желтые пятна. Пахнет мазутом и дымом от сжигания угля. Мне предстоит добираться к новому месту службы в одно из забытых Богом отдалённых подразделений бригады, разбросанных вдоль Татарского пролива.
Виною всему личная инициатива. Почти неделю безвылазно просидел за ремонтом. Один из радиоприемников упёрся, и ни в какую паразит не желает работать. Заусило во мне ремонтника, крепко заусило. Сошлись мы с техническим выродком в борьбе единства и противоположностей. Когда одолел, недели как не бывало.
