– Ладно, пора ехать домой. – Добавил он.
Наши «гости» уехали домой. Особенно спешил дедушка, чтобы успеть к началу Новогодней ярмарки, на которую крестьяне из окрестных деревень привозят пиломатериал на продажу. Вторая такая ярмарка будет аж летом, на праздник, называемый «Летний Никола». Заказов на мебель много, а сухих досок – нужных размеров и пород – мало. Да и не на каждой ярмарке бывают нужные доски.
Ранее, со времени отъезда бабушки Сары у нас началась переписка с семьёй Головичеров. «Борзописцем» стала мамина младшая сестра – тетя Рая. Позже, лет через пять, она начнет преподавать детям «Русский язык».
Фейгины же, прощаясь, обещали поручить «письмоводство» сыну Давиду, который это «дело» любит. После такой «серии гостеприимства» мы начали готовиться к «ответным» визитам.
Первое, что отец приобрел, это – чернильницу-«непроливашку», а также пузырек с фиолетовыми чернилами, две ручки, да десяток перьев разных. Мама любила писать пером «номер[160] 86», а отцу нравилось только тупоносое «рандо».
Этот рассказ имеет свою историю длиной в восемьдесят лет.
Мне было всего один год от роду, и конечно, я тогда еще писать не мог, вернее, не понимал, что делаю, и как нужно писать. Мне, например, очень понравилась моя первая «клякса», которую я нарисовал на тетрадной страничке пером «рандо», оставленным отцом. Это было благо, что отец купил «непроливашку», которая не пролила чернил. Мать, увидев это «произведение искусств», закричала на меня, подошла и забрала чернильницу, погрозив мне пальцем. Но я не боялся, просто не привык, мне всё можно, ведь я – «бхор».
Позже, лет через пять, я узнал, что моя мать – уроженка из семьи ученых, талмудистов, а мой отец – из семьи простых столяров. Он, будучи близким другом её братьев Абрама и Меера, благодаря своим способностям и прилежности в науке, во многом преуспел, например, он научился и писать, и читать молитвы, и понимать прочитанное, и всё это на древнееврейском языке. Мама, как и все её сестры, могла лишь читать молитвы на Иврите, а перевода, то есть, значения произносимых её слов, Иври-Тайт, не знала.
Что касается Русского языка, то Головичеры и Блантеры изучали даже грамматику. Но женщинам эта наука была не нужна, разве только «нацарапать» на конверте «кому» и «куда», когда понадобится написать адрес получателя, да и только. Да и то, не всегда для себя лично, а больше для кого-нибудь из соседей.
Зато младшая дочь Головичеров, «мизинка», по имени Рая, окончила пять классов «экстерном», потом давала платные уроки на дому еврейским детям. Позже она работала в «вечерней рабочей школе» под негласным наблюдением полиции, её «шефом» был
