Фельдман достал из серванта коньяк и принёс фотографии, которые ему в разное время передал Костя. Мы разглядывали их, сидя за журнальным столиком, над которым висела картина с безмятежным сюжетом раскинувшегося озера и скромным домиком позади. И это было похоже на поминки, которые, наконец состоялись. И стало легче от того, что вопросы были заданы, а ответы, наконец, получены, пусть и вот так, спустя двадцать лет. Казалось, что Фельдман тоже испытывал облегчение, словно хранил эту тайну так долго один и окончательно устал, а теперь передаёт её, словно сдав свой пост.
Мы провели так часа два, лился душевный разговор, полный воспоминаний, но потом и он иссяк. Время было позднее, поэтому я принялся откланиваться, сославшись на дела, которые ещё необходимо сделать сегодня. Мы договорились встречаться хотя бы раз в год, я позвал его к себе на дачу, и уже в прихожей решил спросить о Свете.
– Кстати, Яков Исидорович, а вы не знаете такую девушку Свету?
– Свету? – задумался он.
– Ну, конечно, сейчас она уже взрослая женщина, примерно моя ровесница, а тогда ей было двадцать с небольшим. Я её не видел тогда, но недавно узнал, что у Кости с ней был роман.
– Ну, молодой человек, мало ли с кем у Кости был тогда роман, – засмеялся Фельдман.
– У них там был какой-то конфликт, я бы не хотел сегодня об этом говорить. Словом, эта Света до сих ищет деньги, большие деньги. И считает, что, Костя причастен к этому.
– Ах вот оно что, – Фельдман задумался и поджал губы. – Историю я не знаю, но про деньги кое-что могу сказать. Идите за мной, Максим.
Мы вернулись в гостиную, где Яков Исидорович открыл в шкафу еще один ящичек, покопался в бумагах, и, наконец, извлёк почтовый конверт, из которого достал несколько листков.
– Однажды Костя пришёл ко мне и сказал: «Яков, я тебе оставлю вот эти платёжки. Если к тебе кто-нибудь когда-нибудь придёт и спросит про большие деньги, отдай ему эти платёжки». Я спрашивал подробности, но Костя сказал, что мне эти тайны не к чему, а прийти к нему не должны, платёжки оставляет на всякий случай.
Фельдман протянул мне бумаги. Это была дюжина квитанций и платёжных поручений. Каждая на порядочную сумму. Там были квитанции, подтверждающие, что Осипов Константин в разные дни из разных Сберкасс отправлял в различные благотворительные фонды и детские дома то пять тысяч, то семь, то десять. Платежные поручения свидетельствовали о переводах неизвестного мне до сих пор СП «Вектор-М» более крупных взносов по 20-30 тысяч всё тем же благотворительным фондам и детским домам.
