Операцию назначили, не откладывая. Время ожидания затянулось на три часа. Для меня на век. Ослепительно белые стены вызывали резь в глазах. Ведь я совсем не спала толком в последнее время. Давид тоже переживал. Он невидящим взглядом сверлил стены, сидя рядом со мной и не выпуская мою ладонь из своей. А затем подходил к большому окну и смотрел на городскую панораму. Было ощущение, что мы попали в сюрреальный мир.
Появление врача было неожиданным, хоть мы и стерегли каждую секунду. Когда сказали, что операция закончилась успешно, я зарыдала, не сдерживаясь. Сейчас я могла себе это позволить - показать себя слабой.
Муж прижал меня к себе.
– Любимая, всё хорошо. Хорошо, - повторял Давид. И я чувствовала, что мой мужчина пытался забрать мою боль.
– Скажите, а к сыну можно заглянуть, - спросила я врача.
– Да, через часа три примерно. Вы можете зайти к нему.
Спустя какое-то время мы зашли в палату к сыну. Он лежал на большой для его роста кровати. Весь такой беспомощный. Трубки и капельница. Я подошла к сыночку, взяла его за руку. Присела на стул, который подставил мне Давид.
– Сыночек, ты давай поправляйся.
С того момента, как сын открыл глаза и позвал меня, жизнь заиграла новыми красками. Реабилитационный период был, в принципе, недолгим. Слух, речь, координация движений, память не пострадали. Задерживаться здесь у нас не было причин. Хорошо, что это всё лишь на несколько недель. Но Давиду часто названивали с работы. Он всё время отвлекался на разговоры по телефону. Но мужу стоит уехать.
Мы сидели в местном кафе. Давид пил кофе. А я заказала себе вредную еду: гамбургер и сок. Мы разговаривали. Муж не хотел нас оставлять. Но ведь так можно потерять весь свой бизнес. И таких жертв мне уж точно не надо. Я знаю, что для него значит его фирма.
– Давид, наверное, тебе стоит работой заняться, - озвучила я свои мысли, смотря на своего любимого мужа. Как же он красив. Я любовалась им. Его щетина придавала ему небрежность. Но при этом он был моим. И я знала это. Ни на одну женщину милый не заглядывался. Только на меня. Какой же он родной. И как сильно я его люблю.
– Я знаю, любимая. Но как я вас здесь брошу одних?
– Почему одних? Мне Генриетта Генриховна поможет.
– Да, бабулечка мне тоже очень понравилась. Она мне чем-то бабушку Маланью напомнила. Они точно не сестры? - спросил меня с удивлением Давид.
– Нет, милый, - я грустно улыбнулась. - Мы будем скучать. Мне скоро рожать. Месяца через три примерно. И я прилечу к тому времени домой.
