– Отдайте шляпу и пальто, имел я ваши именины! – громко произнёс он, цепляясь за дверцу платяного шкафа.
Одевались и прощались долго. Парень, с маркером на входе, распахнул дверь и, оказавшись на улице Вадик, словно заново родился. Спустившись по ступенькам вниз, он сунул руки в карманы стёганой куртки, запрокинул голову назад, закрыл глаза. Вздох облегчения вырвался из его груди:
– Господи, как хорошо!
Перед входом стояло такси и Саша разговаривала с водителем через открытое окно. Что-то ему объясняла, а он отвечал, в ответ чуть пригнувшись. Договорив, Сашка повернулась в сторону Вадика.
– Вадим, поехали.
Всю дорогу до Сашиного дома, сидя рядом с водителем-киргизом, он травил байки. Настроение было отличное, а впереди ещё два выходных. Заходя в подъезд, он остановил Александру и притянул к себе.
– Восьмиклассницам положено целоваться в парадных, чтоб мама не увидела, – он нагнулся к ней и поцеловал. Она рассмеялась и поцеловала его в ответ.
– Пойдём уже домой, старшеклассник-переросток!
Подъем на четвёртый этаж дался Вадиму тяжеловато. Его покачивало и, цепляясь за перила, он всё-таки умудрился не свалиться. В квартиру просто ввалился и тут же бухнулся на табурет в коридоре – стало легче.
– Сань, иди сюда, – подтянул её к себе за край пальто и обнял, как сидел.
– Ты понравился всем и Михалычу тоже, – она погладила его по голове.
– Да фиг с ними со всеми, – Вадим начал расстегивать её пальто.
– Блин, Вадик, постой. Я сама. – Саша вывернулась и самостоятельно скинула пальто и шарф.
Она снова стояла перед ним в школьном платьице, в своих чулочках, вот только бантиков не хватало. О её ноги тёрся Лексус, громко урча в приветствии. Всё ещё сидя Вадим скинул ботинки и стянул с себя куртку. Потом он неуверенно встал, не допуская никаких возражений со стороны Александры, обнял и стал целовать. Он был пьян, еле держался на ногах, но вспоминая Сашу на импровизированном квартирнике у Михалыча, удержать себя не мог.
Расстегнуть на ней успел только передник «с крылышками бабочками», а потом ему стало плохо. Так нехорошо не было давно, выворачивало наизнанку до холода в ногах и озноба. Спустя час отвратительного головокружительного состояния, он, наконец, отключился лёжа ничком на Сашкиной кровати.
Утром сквозь приоткрытые веки вместе со светом пришла невыносимая тянущая головная боль. Внутри ужасная слабость и отвратительное состояние тошноты.Вадим попытался пошевелиться, но стало только хуже. Он снова закрыл глаза, а в соседней комнате заиграла весёлая мелодия.
