— Вы говорите о военном перевороте?
— Не обязательно. Армия приобрела немалый политический вес благодаря тому, что стала первой государственной организацией, в которой не осталось белых. Она может стать на сторону победителя, а может поддержать того, кто в противном случае неизбежно потерпит поражение. Тому, разумеется, придется заплатить высокую цену.
— Интересно, — протянул Шартелль.
— Еще бы. Как только я узнаю что-нибудь определенное, я обязательно свяжусь с вами, — Читвуд поднялся, встали и мы с Шартеллем. — Между прочим, вам ничего не известно об участии ЦРУ в этой кампании?
— Они не доверяют нам своих секретов, — ответил Шартелль.
— Наверное нет. Но очень уж упорные эти слухи. Придется навести справки в восточной и северной провинциях.
Шартелль улыбнулся.
— Мне еще не приходилось вести предвыборную кампанию рука об руку с полицией. Это весьма любопытно.
Читвуд дошел до двери, обернулся, оперся на трость.
— Знаете, о чем я сейчас подумал?
— О чем же?
— Я — последний белый в полиции и армии.
— Вы полагаете, что задержитесь тут надолго?
— Не слишком, но, как я уже сказал, моя репутация должна остаться чистой.
— Незапятнанной, — поправил его Шартелль.
Читвуд добродушно хохотнул.
— Я уникальный человек, знаете ли.
— В каком смысле?
— Я — последний белый в Альбертии, который может застрелить альбертийца по долгу службы, — он вновь хохотнул, но довольно невесело. — Мой бог, кто мог предположить, что все так закончится.
Я заехал за Анной Кидд в половине девятого вечера, дав Уильяму взятку в пять шиллингов, чтобы тот отвез меня к ней. Она жила неподалеку от школы, где вела занятия с двумя другими девушками из Корпуса мира. Мебель была самая обыкновенная, но они оживили квартиру статуэтками, масками, ковриками ручной работы, чеканкой.
Она чмокнула меня в щечку в присутствии соседок. Одна приехала из Лос-Анджелеса, другая — из Беркли. Хохотушка из Беркли мне понравилась, я подумал, что познакомлю ее с Шартеллем, если тот вдруг вспомнит о существовании женщин. Вторая дама, из Лос-Анджелеса, наоборот, слегка надулась из-за того, что у Анны появился кавалер.
Я помог Анне сесть на заднее сиденье.
— Уильям, это мисс Кидд.
— Привет, Уильям.
— Мадам, — Уильям широко улыбнулся и с уважением взглянул на меня. Один день в городе — и уже нашел себе подругу. Ранее он явно недооценивал меня и теперь признавал свою ошибку.
— Куда мы едем, маста? — спросил Уильям.
Я повернулся к Анне.
— Есть ли в Убондо хороший, тихий бар с кондиционером?
