— Господа хотят кушать? — спросил Самоэль.
— Нет, — ответил я. — Мы поедим у вождя Акомоло. После Даунера остался джин?
— Да, са. Джин и тоник, са?
Я взглянул на Шартеля. Тот кивнул.
— Джин и тоник, — повторил я.
По безликости гостиная могла соперничать с номером второразрядного мотеля где-нибудь в Арканзасе. Книжные полки без книг отделяли ее от столовой. Квадратные подушки на кушетке служили и сиденьями, и спинкой. Четыре стула, письменный стол с еще одним стулом, шестигранные низкие столики, встроенная в стену книжная полка, также пустая. Пол, застеленный светло-коричневым ковром.
Сайлекс исчез из виду, но Оджо, садовник, подстригал лужок мачете.
— Вот с этим надо кончать, — процедил Шартелль и позвал Уильяма.
— Са? — спросил тот.
— В Убондо есть скобяной магазин?
— Скобяной, са?
— Магазин, где продают, ну, ты знаешь, сенокосилки?
Радостная улыбка понимания осветила лицо Уильяма.
— Да, са.
— Сколько они стоят?
— Очень дорого, са. Десять, одиннадцать, двенадцать фунтов.
— Дайте ему деньги, Пит.
Я уже достал бумажник. И отсчитал Уильяму три купюры по пять фунтов.
— А теперь поезжай в Убондо и привези сюда эту чертову сенокосилку.
— Какую хочет господин?
— Спроси главного садовника, Оджо. Я не разбираюсь в сенокосилках.
Из кухни появился Самоэль с подносом в руках. Он принес джин, две бутылки тоника, ведерко со льдом, щипцы и бокалы. Сначала он подошел ко мне и стоял, низко согнувшись, пока я наполнял бокал. Затем отнес поднос Шартеллю.
— Мы покупаем сенокосилку для Оджо, — просветил я Самоэля.
— Очень хорошо, са, — улыбнулся тот.
Я отпил джина с тоником.
— Вы приняли очень правильное решение, Шартелль, — добавил я, когда Самоэль ушел.
— Еще бы, — хмыкнул тот, развалившись в кресле, с сигарой в одной руке и полным бокалом в другой.
Маленький Мальчик выскочил из спальни с охапкой грязных рубашек, носков, белья. Пробегая мимо нас, он хихикнул.
— У вас когда-нибудь было шесть слуг, Пити? — спросил Шартелль.
— Нет.
— Можно, конечно, привыкнуть и к такому окружению. Слуги будут приносить виски и джин, готовить обед, водить машину, следить за детьми, косить траву на лужайке, убирать дом, подавать чай ровно в половине шестого пополудни. Всю взрослую жизнь я переезжаю из отеля в отель, где полно обслуги, но впервые, юноша, шесть человек готовы исполнить любое мое желание.
— Мы начинаем понимать, что такое роскошь.
— По правде говоря, мне как-то не по себе. Вы-то, наверное, думаете, что благодаря моему превосходному южному образованию я привык к работящим и покорным неграм, приходяшим в большой дом на холме за рождественским подарком.
